Один из лучших способов адаптации для инвалидов — путёвки в санаторий. Но в этом году в Тверской области очереди в оздоровительное учреждение ждут около 6 тыс. человек, а путёвок закуплено примерно 1,2 тыс, поделился инвалид-колясочник Андрей Увиков.
Ещё шесть лет назад он уверенно стоял на ногах: любимая семья, хорошая работа, занятия спортом. Летом 2011 года жизнь Андрея Увикова разделилась на «до» и «после». После тяжёлой травмы Андрей не ходит. Борец за жизнь без барьеров рассказал корреспонденту «АиФ в Твери» об ограниченных возможностях общества и государства.
Роковой прыжок
Екатерина Евсеева, «АиФ в Твери»: Андрей, что вы испытали, прежде чем научились жить со своим диагнозом?
Андрей Увиков родился в Твери в 1984 г. Окончил ТГТУ, сейчас получает второе высшее образование в МФЮА. Кандидат в мастера спорта по самбо. Награждён грамотой главы Твери за работу по защите прав инвалидов. Председатель совета общественной организации инвалидов-колясочников «Кристалл». Женат, двое детей.
Андрей Увиков: Всё начал почти с нуля. В то лето мы с друзьями ныряли на Орше под Тверью. Во время прыжка я сломал шейный позвонок. Помню, лежу вниз головой и не могу пошевелиться. Из последних сил задерживал дыхание, чтобы не захлебнуться. Друзья думали, что я шучу, поэтому не сразу пришли на помощь. Травма оказалась тяжёлой: в 70% случаев такие приводят к смерти. В больнице меня срочно прооперировали. Первые месяцы шевелилась только голова. Здоровый мужик, я вмиг стал овощем. Меня кормили с ложечки, поили, брили, чистили зубы. А я постоянно думал, что будет дальше. На семье висели ипотека и кредит за машину. Супруга находилась в отпуске по уходу за ребёнком: сыну на тот момент было четыре, дочке год.
К счастью, нас не оставили в беде. Помогали друзья и родственники, а две мои начальницы взяли на работу жену. Я прошёл несколько курсов реабилитации, занимался каждый день по 4-6 часов на тренажёрах. Отец работал сутки через трое, чтобы больше помогать мне на занятиях. Врачи говорили, что буду прикован к постели. Но сегодня я могу сам пересесть в коляску, передвигаюсь по дому, выезжаю в город по делам.
— Кто только не жалуется на работу медико-социального бюро экспертизы — помощи не добиться! С какими трудностями столкнулись вы?
— Тогда было мало информации о помощи инвалидам. Первые тренажёры покупал сам, потому что не знал, что их выделяет государство. Позже стал получать бесплатные средства реабилитации. Правда, медико-социальное бюро тогда находилось на улице Вагжанова, на девятом этаже здания без лифта. Попасть туда лично я не мог. Специалисты судили о моём состоянии по бумажкам. Из-за этого выписывали не совсем подходящие средства реабилитации. Только когда бюро переехало в другое здание на первый этаж, я пришёл туда и объяснил, что нужно. Сейчас в главном бюро есть электронный стенд, где размещена вся информация о господдержке инвалидов. Это удобно. Недавно меня позвали председателем Общественного совета при главном бюро, будем стараться улучшать качество услуг.
Из-за федерального законодательства сейчас непросто получить средства технической реабилитации. Тренажёры приобретают через госзакупки. Контракты отдают компаниям, предложившим на торгах меньшую цену. Их продукция — зачастую совсем не то, что нужно инвалиду, либо низкого качества. Так, теперь нам не видать параподиума — тренажёра, который развивает опорно-двигательный аппарат. В этом году тендер выиграла компания, которая производит ортезы, но не для колясочников. Самому же параподиум покупать дорого, он стоит 170 тыс. рублей. Такие парадоксы стали системой. Многие чиновники по-человечески хотели бы нам помочь. Но нельзя, не положено.
— Неужели нет помощи от государства?
— Поддержка есть, но, на мой взгляд, недостаточная. Пенсии по инвалидности с 2014 года выросли на сущие копейки. Поскольку у меня двое маленьких детей, мне начисляют порядка 16 тыс. руб. в месяц. А так инвалиды первой группы получают около 12-13 тысяч. Бесплатные лекарства выдают неохотно. Для инвалидов действует социальное такси, но ездить даром мы можем два раза в месяц. Далее выезды обойдутся в 400 руб. за час, заказывать такси надо заранее.
Один из лучших способов адаптации — путёвки в санаторий. Именно в самарском санатории меня натолкнули на мысль заняться созданием сайтов. Такие поездки — не только лечение, но и обмен опытом. Однако путёвки получить довольно сложно. Некоторые инвалиды даже судились. В суде выяснилось, что давать путёвки каждый календарный год — это рекомендация, а не обязательство. В этом году в Тверской области очереди в санаторий ждут около 6 тысяч человек, а путёвок закупили примерно 1200. Хотя в Москве, например, инвалиды ездят на лечение почти каждый год.
С высоты коляски
— Насколько сегодня доступна городская среда?
— В Твери закупают низкопольный транспорт. Это здорово! Но в микрорайоне «Чайка», где я живу, такие автобусы не ходят. Постепенно приводят в порядок дороги, бордюры становятся более низкими. Но на некоторых улицах такая «забота» — откровенная халтура. Перекрёсток Орджоникидзе и Склизкова перейти в сторону больницы невозможно, упираешься в бордюр. На ул. Орджоникидзе, на участке от скоростной дороги до площади Гагарина, я однажды чуть не перевернулся, взбираясь на тротуар. Хорошо, прохожие помогли.
Не первый год добиваюсь обустройства подземного перехода на железнодорожном вокзале. Там по пандусу даже сумку на колёсах не поднять, не говоря уже о коляске! Летом с этим вопросом обратился на «прямой линии» к Владимиру Путину, меня даже показали по Первому каналу. Да и не у всех больниц, школ и домов до сих пор есть пандусы. Квартира, которую я взял в ипотеку, после травмы для меня стала тюрьмой: ни лифта, ни пандуса. За год на улице был два раза, на руках выносили. В итоге мы с женой переехали в частный дом, что стоило нервов и четырёх кредитов.
— Как побороть «доступность ради галочки»?
— Прежде всего, преодолев равнодушие. Два года назад я ездил в санаторий в Анапу и удивился, как всё удобно сделано в этом городе. Жители рассказали, что это заслуга бывшего мэра. Когда он шёл на работу или гулял по городу, обращал внимание на все мелочи. В случае чего вызывал виновных на «ковёр». Доступная среда, на самом деле, необходима каждому. Вы ехали ко мне на машине по разбитой дороге, где нет асфальта. Вам было комфортно? А разве удобно мамам с колясками или пожилым людям ходить по тротуарам с высокими бордюрами? В городе должно быть хорошо каждому жителю.
Реализовать себя
— Многие инвалиды замыкаются в себе. Как это преодолеть?
— Нужно найти работу. Но, увы, берут нас неохотно, ведь людям с ограниченными возможностями требуются особые условия труда. Например, некоторым в течение дня необходимо прилечь, потому что долго сидеть в коляске тяжело. Какому начальнику это понравится? Коммерческие фирмы не стремятся брать на работу инвалидов, остаётся надежда на государство. Наверное, надо предоставлять больше квот для таких работодателей, компенсировать им расходы. Хотя это тоже не гарантия. К счастью, мне удалось найти своё дело. Перебрал много вариантов заработка на дому: печать документов, бухучёт и другие. Даже иностранный язык усиленно изучал, планировал заниматься переводами. Сейчас разрабатываю сайты, стал индивидуальным предпринимателем. Снова могу обеспечить свою семью: жена больше не работает, занимается нашими малышами. Всем, кто оказался в подобной ситуации, советую не стоять на месте. Пользуйтесь интернетом, онлайн-курсами, дистанционным обучением в вузах и т.д. Творчество и спорт тоже позволяют реализоваться.
«Женат? Бросила?»
— Вы не боялись, что супруга в какой-то момент не выдержит свалившихся тягот?
— Многие инвалиды, действительно, обречены на одиночество. Себя-то тяжело найти после травмы, а отыскать вторую половинку или сохранить семью ещё сложнее. Однако в реабилитационном центре я слышал много счастливых лав-стори. В Анапе познакомился с колясочником, который однажды приехал лечиться в пансионат, влюбился в медсестру. Потом перебрался к ней из Владивостока, открыл своё дело. Сейчас они женаты. К сожалению, хватает и обратных ситуаций. Меня самого в санатории первым делом спросили: «Женат? Бросила?» Однако Наташа обо мне очень заботилась. Чего ей стоило пережить тот период, одному Богу известно.
Вспоминать о трагедии нелегко. Больно смотреть на мать: она тогда состарилась за считанные дни. У неё трое детей, всю жизнь работала ради нас — меньше чем на двух местах не трудилась. Когда, наконец, казалось, что у нас всё устроилось в жизни, мама решила съездить на море с внуками. Это было как раз в то лето 2011-го. Мать очень волновалась перед поездкой. Как чувствовала! Травму я получил на второй день её отпуска. Тяжело вспоминать, как ко мне в больницу в первый раз пришли жена и дочь. Малышка меня не узнала, расплакалась. Мне и сейчас жалко моих детей, что лишаю их части отцовского внимания. Всегда мечтал, как буду гулять с детьми, резвиться с ними. Планировал учить сына борьбе, но сейчас вместо меня это делают другие люди. Да о многом мечтал… Но жизнь продолжается, любимые люди рядом!
http://www.tver.aif.ru/
