Города без преград для инвалидов будут удобны всем

Ступеньки, бордюрные камни, ямы, неровные дороги и другие препятствия создают для людей-инвалидов, проживающих в российских городах, трудности в передвижении. Однако еще сложнее совершенно здоровым людям преодолеть другие барьеры в отношениях с инвалидами — психологические. О создании в РФ безбарьерной городской среды для инвалидов рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Ирине Зубковой генеральный директор Института профессиональной реабилитации и подготовки персонала ВОС «Реакомп» Сергей Ваньшин.

— Сергей Николаевич, что такое безбарьерная среда? С какими барьерами приходится сталкиваться?
— Барьеры бывают двух видов. Первые — физические: ступеньки, бордюрные камни, турникеты, узкие проходы… Понятно, что нужно установить пандусы, сделать плавными съезды с тротуара на пешеходный переход мостовой, рельефные и звуковые указатели для слабовидящих, контрастную подкраску ступеней. Всё это очевидно и более просто, чем ликвидировать другие барьеры — отношенческие. Они связаны с психологией, с восприятием, с уровнем культуры. У нашего населения в целом он несколько ниже, чем в Европе, поэтому проблема отношенческих барьеров у нас острее.

— В чем это выражается?
— Вот пример: в Москве на пути к Дому просвещения общества слепых (где размещается и наш институт, и главная библиотека слепых России) находится супермаркет «Перекресток» — один из торговых центров огромной, широко известной сети. Мы по заказу Департамента социальной защиты населения города Москвы и Департамента торговли и услуг города Москвы предлагали менеджерам этого магазина провести специальное обучение для работников, дежурных по залам, администраторов торговых залов: как правильно взаимодействовать с покупателями-инвалидами, в том числе со слепыми. Нам ответили: «Давайте мы вам даже заплатим, только чтобы этих слепых в нашем магазине не было. Не будем мы учиться, нам это не надо, нам это только мешает». Вот на каком уровне приходится начинать преодоление отношенческих барьеров.

— Как решить этот вопрос?
— Воспитывать людей с детства. Мы проводили опрос среди школьников и их родителей: «Как бы вы отнеслись к тому, что вместе с вами учились дети-инвалиды?» И выяснилось, что дети спокойно относятся к этой перспективе, а вот многие взрослые — категорически против. Нужно объяснять людям, что помощь инвалидам — это своего рода «амортизационная подушка», социальное самострахование общества: на месте инвалида в любую минуту может оказаться каждый.

За рубежом на этот счет всё несколько иначе, по крайней мере, в социально продвинутых странах. Я частенько встречал компании, в которых один человек, полноправный участник «тусовки» — на коляске. Помощь инвалиду на улице люди оказывают своевременно и без всяких проблем, с пониманием все к нему относятся.

— В некоторых старинных европейских городах для инвалидов специально выстроены целые кварталы или районы, где всё приспособлено для них. Ведь переделать узкую средневековую улочку трудно, проще новую построить. 
— Мне это напоминает резервации, которые американцы создавали для индейцев, где те могли сохранить свой уклад жизни. При этом, конечно, индейцам никто не мешал жить в общей среде, за пределами резерваций, но если они хотели жить по установленным, традиционным своим законам, то — только там. Когда формируются подобные специальные системы для инвалидов, их тоже хочется называть резервациями. С одной стороны, там удобно: всё решено, приспособлено, и это хорошо. Но с другой стороны, получается, что инвалид имеет шанс нормально существовать только в этом квартале, в его пределах, потому что если он выберется за его черту, то ему трудно будет и преодолевать физические барьеры, и общаться с продавцами, с чиновниками и так далее. У нас в стране тоже в структуре Всероссийского общества слепых были созданы учебно-производственные предприятия, которые стали главной базой для трудоустройства инвалидов. При этих предприятиях иногда строились жилые дома, общежития, там же возводилась библиотека для слепых, создавался пункт бытового обслуживания… Получался своего рода специальный городок. В этом был и плюс, и минус. Рядом работа — легко добираться; зона тихая, дом приспособленный. Но что дальше?

Думаю, что за инвалидами должно оставаться право выбора: в какой среде им лучше жить. Человек с активной жизненной позицией, наверное, предпочтет жить в общей городской среде — с вузами и производственными компаниями, театрами, клубами, музеями.

— Допустим, человек на коляске, или слабослышащий, или незрячий добрался до театра или музея, попал в его здание и оказался в партере или около экспозиции. Ему удастся получить то, за чем он пришел, — информацию и удовольствие?

Рейтинг музеев Москвы, доступных для людей с ограниченными возможностями

Основные результаты исследования

— В Москве в последние два-три года — возможно. В столице во всех подведомственных городу музеях с 2010 года действует инструкция «Методические рекомендации по проведению в музеях социокультурной реабилитации инвалидов различных категорий». Я даже больше скажу: мы Европу в данном случае обгоняем. Да, там здания музеев и театров физически более доступные, там всё в порядке с лифтами, дверями и шириной проходов, и т. п., но работу с инвалидами в музеях нужно начинать не только с пандусов и подъездных путей, а с обеспечения их доступа к основной экспозиции и к коллекциям. За границей нет систематической работы по организации обслуживания инвалидов в музеях: нет специалистов, нет методических подходов, нет специальных экскурсий, доступа к экспонатам — этикеток с рельефным шрифтом, возможности что-то потрогать. Такие вопросы если и решаются, то только в рамках краткосрочных тематических программ, причем они касаются только части, раздела экспозиции. Во всем Берлине только один музей полностью приспособлен для обслуживания слепых — музей-мастерская Отто Вейтса.

— А в России?
— Проблем по-прежнему много, но в последние десять лет при поддержке фонда Потанина и других грантовых средств многие музеи разработали специальные программы. В краеведческом музее имени Алабина в Самаре — передвижная выставка для слепых. В Эрмитаже есть программа для незрячих школьников, посвященная археологии. Похожая программа действовала — в Государственном историческом музее в Москве.

А между тем в Конвенции ООН «О защите прав инвалидов» черным по белому написано, что инвалидам должен быть обеспечен доступ ко всем культурным ценностям, а любой другой способ — это формирование резерваций, то есть изолирования, дискриминации, сегрегации инвалидов. Когда не обеспечивают доступ к основной экспозиции музея, а вместо этого делают специальную выставку для слепых — это выглядит как подачка: мы вам кое-что сделали, скажите «спасибо», — а вот насчет того, чтобы вы могли вместе со всеми посетителями получить представление об основной экспозиции, — это не для вас. Москва эти проблемы снимает. Надеюсь, за ней подтянутся и другие города.

— Каковы основные проблемы создания безбарьерной городской среды?
— Главная проблема — то, что многие вопросы, связанные с помощью инвалидам, решают не инвалиды. При этом в Конвенции ООН есть даже формула: «Ничего для нас — без нас». Это означает, что решение вопросов, связанных с инвалидами, надо обсуждать с ними самими. Причем не просто с инвалидами, а инвалидами-специалистами: учеными, реабилитологами, опытными, знающими людьми. Проблемой безбарьерной среды в первую голову занялись здоровые люди, и решают они их исходя из своих первоначальных умозрительных представлений об инвалидах. Вот пример: нашим институтом совместно с Федеральным агентством по техническому регулированию и метрологии разработан «ГОСТ Р 52875–2007 Указатели тактильные наземные для инвалидов по зрению. Технические требования». Речь о специальных рельефных плитках, которые выкладываются на тротуарах, чтобы слепые могли получить предупреждения о препятствии, о пешеходном переходе, о спуске или подъеме и т. п. Так вот, эти плитки даже в Москве зачастую укладываются неправильно, без учета требований, которые разъяснены в стандарте. Подход иногда чисто дизайнерский: «чтобы красиво лежали», а не так, как нужно, чтобы они принесли пользу инвалиду.

В большинстве случаев в регионах нет разработанной комплексной программы формирования безбарьерной среды. Часто картина такая: есть у нас сегодня столько-то денег — давайте на них уберем бордюрные камни. Еще появятся деньги — сделаем пандусы у административных зданий. А если у этого здания вращающаяся дверь или турникет, через которые невозможно пройти на коляске, — ну что ж, это вопрос следующего захода, а пока вот — пандус. То, что в этом случае и в пандусе-то нет особого смысла, никого не волнует. В старых городах, в городах очень много памятников культуры, архитектуры — чтобы вносить в них изменения в интересах инвалидов, требуется масса согласований, иногда в принципе невозможно приладить лифт к старинному средневековому особняку или вмонтировать подъемник в колодец, образуемый лестничными маршами.

— Но ведь сделано уже многое?
— Да, и это не может не радовать. Появились в Москве  низкопольные автобусы, троллейбусы и трамваи. Они удобны не только инвалидам на колясках и слепым, но и мамам с детьми, и пожилым людям: нет лишних ступеней, крутого подъема. Вообще, приспосабливая среду нашего обитания для инвалидов, мы помогаем не только инвалидам, но и всему сообществу людей в целом. Если мы крупными цифрами наносим номера этажей возле кнопок в кабине лифта или выделяем контрастным цветом ступеньки в начале и в конце лестничного марша, то их лучше видно не только слабовидящим инвалидам, но пожилым людям с ослабленным зрением. По плавно идущему пандусу легко подняться и инвалиду-колясочнику, и маме, которая везет малыша, и человеку, который катит сумку-тележку, и пожилому человеку, у которого ноги болят. Получается, что безбарьерный город становится удобнее не только для инвалидов, но для всех.

https://www.ria.ru/ratings_analytics/