В Вильнюсе инвалиды-колясочники сплавляются по реке на байдарках, у нас ты должен 4 дня настраиваться, чтобы решиться на обычную двухчасовую прогулку. Главный барьер заключается в том, что барьеров стало столько много, что они не помещаются в голове.
С Никитой Трофимовичем мы познакомились на интегрированной экскурсии по площади Независимости, которая состоялась в рамках, пожалуй, одного из самых необычных событий минувших выходных — Фестиваля экскурсоводов. Два дня подряд в Минске и некоторых других белорусских городах можно было знакомиться с достопримечательностями, узнавать что-то новое из истории, культуры, традиций — огромное количество бесплатных экскурсий подарили экскурсоводы жителям страны.
Завод пива или православный храм? Татарский Минск или еврейское гетто? Путешествие на велосипедах или «на сербском, английском, польском языке»? Выбор не простой, однако выбирать пришлось: большинство экскурсий пересекались по времени. Мы долго думали и решили пойти на самую важную — интегрированную. И пусть памятник Ленину (кстати, вы знали, что его не снесли, потому что не хотят нарушать архитектурный ансамбль с домом правительства?) и журавли на фонтане — это совсем не сокровища древнего Востока, поверьте: есть люди, которые сочтут подобную прогулку за счастье. Ну а если соберется веселая компания, почему бы не завернуть куда-нибудь еще?..
— Хорошо, когда есть такая возможность, — говорит мой новый знакомый. — Я еще ни разу не был на городских экскурсиях, зато 10 дней жил на природе, в интегрированном палаточном лагере (проект «Круглое озеро»). Если получается, он проходит каждый год. Там несколько иной формат — что-то вроде психологических игр, но очень здорово. Так называемый кемпинг для преодоления барьеров. Поскольку я был связан с этим движением, вокруг меня было много людей, которые могли подсказать, помочь, делают это до сих пор. Знаешь, так часто бывает грустно, страшно и неловко, потому что ты не можешь сам передвигаться, и надо кого-то просить, но если постоянно об этом думать, всем инвалидам придется постоянно сидеть дома и ничего не видеть, а так мне нравится, я рад, что иногда могу куда-то выбираться. Хорошо, что благодаря некоторым людям, ты начинаешь понимать, как можно жить с недугом и не оставаться в стороне от всего, что происходит.
— Ты ощущаешь какой-нибудь дискомфорт, когда бываешь в центре?
— В прошлом мае я побывал в Литве, в Вильнюсе, и обратил внимание, что там все более приспособлено для инвалидов — больше спусков, меньше бордюров, человек на коляске может передвигаться. Я видел инвалидов, хотя специально не старался настроиться их встретить, но они там были. Я видел, что люди в колясках спокойно передвигаются по городу и никто не обращает внимание, что вон поехал человек, который не ходит, а едет в коляске. В Минске такое встретишь не часто: кругом бордюры и лестницы. Была ситуация: я зашел в банк — место, куда могут зайти не только инвалиды, но и слабые старики — только мне стоило схватиться за поручень, тот сломался и чуть не распорол мне лицо. Здесь нет ощущения, что ты можешь выйти. У подъездов далеко не всегда встречаются перила, нельзя зайти в подъезд с крыльца…
Я не могу ходить по книжным магазинам, хотя очень люблю смотреть и покупать новые книги, мне проще делать это через Интернет, хотя я бы с удовольствием делал иначе. Тут не то, чтобы нигде ничего нет, просто есть четкое представление, что ты три дня должен выяснять, где есть лестницы, где спуски, узнавать, можешь ли самостоятельно приехать или понадобится помощь. Главный барьер заключается в том, что барьеров стало столько много, что они не помещаются в голове. Три или четыре дня ты должен настраиваться на часовую или двухчасовую прогулку: представления о свободе нет.
«Лифты построены, но они не функционируют…»
— Лифты построены, но они не функционируют, — вздыхает мама Никиты. — И так много где…
— Я помню, что когда учился, мне надо было время от времени ходить в Национальную библиотеку. Во время экскурсии туристам показывали, как он работает. Так вот потом он сразу работать перестал. Туристы не пробовали спускаться, а я пробовал. Не хочу сказать, что все плохо, просто не хватает свободы, нет ощущения, что ты можешь взять и выйти. Вот, например, я с друзьями хотел бы время от времени ходить в какие-то приятные места Минска, например, кофейни — туда тоже приходится звонить и узнавать, есть ли спуски, лестницы. Это несколько смущает, понимаешь? Мне в Литве казалось, что я попал в какое-то другое место, где все более-менее приспособлено для людей.
Мы гуляли по центру Вильнюса, я обратил внимание, что там везде есть съезды, что в парках даже есть клуб для тенниса, где люди на активных инвалидных колясках пробуют играть. А еще там один местный — тоже человек с недугом, тоже в коляске, как и я — спрашивал: «А вы вот по реке летом на байдарках сплавляетесь?» Для нас для всех это было, как вход в другую реальность. Тут не всегда выйти можно, а человек спрашивает, сплавляемся ли мы на байдарках по реке. А они, как только потеплеет, сплавляются — вот как… А у нас так нету. У нас надо четыре дня готовиться к тому, чтобы выйти на два часа в город.
— Никита, чего тебе не хватает в Минске?
— Пожалуй, я хотел бы, чтобы появился более солидный частный музей. Я знаю, что есть такая галерея «Ў», я там был, но это довольно небольшое место, там мало площади и вообще это, скорее, исключение из правил.
Насколько я знаю, в городах Европы — везде — есть какие-то частные музеи, коллекции, собрания. Мне кажется, чем больше будет таких мест, где существует плотность коммуникации об искусстве, каких-то актуальных тенденциях, тем больше людей будут ходить туда не просто потому, что это есть и надо сходить, а потому, что ты идешь в место, в котором тебе интересно. Ты знаешь вот этого конкретного человека, тусовку, где люди занимаются, например, искусством.
Мне кажется, что если у нас появятся такие музеи и студии — будет здорово. Движуха, понимаешь?! Обратите внимание: в Британии есть абсолютно уникальные течения музыки, не потому что в Англии все талантливее, чем где-нибудь еще, а просто появлялись места, в которых это все сформировалось. В Беларуси тоже должны быть такие заведения, где люди могли бы обмениваться информацией. Тогда у нас появится свой звук, свой цвет, свое искусство.
Фото Надежды Дегтяревой
https://news.open.by/
