Вера Гаврилина очень красивая. Не сразу замечаешь, что девушка на коляске, так надолго глаза задерживаются на ее лице. Инвалид с детства, Вера много работает и воспитывает двоих детей. А еще радуется каждому дню, что вообще свойственно немногим.
Вера родилась здоровой. Ходила в садик, потом в школу. Когда ей было десять, врачи не смогли распознать у девочки аппендицит. Поставили неправильный диагноз. В результате операция привела к параличу. В надежде, что все еще можно исправить, родители повезли дочь за границу. Но там сказали, что Вере ничем нельзя помочь.
Мы сидим с Верой на просторной кухне. На руках у нее — трехмесячная дочь Геля. Вера знает, что я пришла разговаривать про ее болезнь. Держится спокойно.
— Я была тогда слишком мала, чтобы сильно переживать. Когда у человека уже сформировались взгляды на жизнь, есть мечты, цели, проекты, подобную травму перенести сложно. А я была ребенком. Я даже во сне себя здоровой видела недолго. Уже через пару лет во всех снах была исключительно на коляске.
Выдрессировала
Зато родители Веры переживали сильно.
— Это были 90-е годы, когда ничего не было. В том числе инвалидных колясок. И родители с ног сбились, пытаясь что-то придумать. Нам помогла организация, в которой работал папа, — заказала для меня коляску из Германии. Мама старалась не показывать, как ей больно. И все время ворчала: «Почему полы не вымыты, еда не приготовлена?» Я обижалась: «Что ты от меня хочешь, я ведь инвалид!» Но она все правильно делала. Не давала мне раскиснуть, чувствовать себя беспомощной. Она меня выдрессировала: я все по дому делать могу.
«Как-то мама стала меня ругать, что я часто где-то болтаюсь. А я ей сказала: «А представь, что было бы, если бы я была здорова?» И мама улыбнулась: «Слава Богу, что ты на коляске!»
В разговоре с Верой меня бесконечно поражает, как она находит плюсы в своей беде. Например, в обучении на дому.
— Мне пришлось до 11-го класса учиться дома. Считается, что такое обучение неэффективное — слишком мало часов. Но ведь можно посмотреть с другой стороны! Во-первых, остается уйма времени на самостоятельное изучение предметов. А учитель превращается в личного репетитора, которому можно задать любые вопросы. И он спокойно на них ответит, потому что у него не целый класс, а я одна. Я хотела учиться и училась. И даже поступила в университет.
Учились вместе с папой
Вера пошла в Педагогический университет на факультет начального обучения: хотела потом работать с детьми, имеющими инвалидность. Учиться было легко. Сложнее было добираться.
— Я училась заочно. Два раза в год в течение месяца папа возил меня на автобусах с Древлянки до Куйбышева. Коляска в них кое-как влезала. Иногда он просто не успевал меня «загрузить» — двери закрывались и автобус уезжал. В университете папа поднимал меня по этажам, сидел вместе со мной на лекциях. Можно сказать, вместе учились.
Отдельный вход
Поднимать выросшую Веру на второй этаж подъезда родителям было тяжело. Они долго искали обмен: нужна была квартира на первом этаже, без ступеней.
— Слава Богу, нашли и переехали. Я в ней на коляске с трудом разворачивалась — нужно было делать перепланировку. Много лет мы добивались этого от администрации. В конце концов нам сделали широкие дверные проемы, коридор. Отдельный выход на улицу с пандусом. Он у вас за спиной.
Бог с тобой
— Мне нравились мужчины. Но почему-то не было таких сильных эмоций, как у многих подростков: люблю, жить не могу. Я гуляла с мальчиками, но не серьезно. Видела, что многие боятся моего положения, не хотят связываться.
— Я рассуждала так: не получилось — Бог с тобой. Убеждала себя, что я хорошая, просто он ничего не понимает…
— Позже, во время учебы, я познакомилась с будущим мужем. У него тоже была инвалидность — прихрамывал. Я была счастлива. Родила от него сына Игоря, еще даже не закончив учебу. А потом муж попал в аварию и погиб. Его смерть подстегнула меня — надо было поднимать сына. Я стала хвататься за любую работу, лишь бы Игорь был одет не хуже других, лишь бы могла купить ему ту игрушку, которую он хочет, а не ту, на которую хватает денег…
Потеряли клиента
Вера говорит, что никогда не чувствовала себя в чем-то ущемленной. Да, немножко было обидно в переходном возрасте, когда все гуляли и ходили на дискотеки. А потом, повзрослев, поняла, что нет ничего такого в том, чтобы прийти в клуб на коляске.
— Я очень люблю музыку и танцы. И танцую — научилась. Так что сейчас хожу в клубы с удовольствием. Когда начинаю танцевать, люди сначала замирают. Смотрят: не упаду ли? Потом расслабляются и начинают танцевать рядом, улыбаются. Охрана клубов реагирует на меня по-разному. В один клуб уже не пускают. Сказали, что не могут обеспечить мою безопасность… Но я не расстраиваюсь. Это их проблемы: потеряли клиента. Много у нас стереотипов. Мне вот иногда деньги на улицах предлагают. Почему-то считают, что если инвалид, то живет бедно.
Жить по-новому
Бедно Вера не живет. После университета она стала работать с инвалидами, как и хотела.
— Людям очень сложно смириться с тем, что они вдруг становятся инвалидами. Я помогаю. Помню, познакомилась с молодым человеком, который в 20 лет повредил позвоночник. Приехал на совдеповской неудобной коляске видный, красивый, широкоплечий мальчик. Он не мог поверить, что все — теперь так. Надеялся на реабилитацию. Но я постаралась навести на мысль, что вероятность восстановления невелика, надо учиться жить по-новому. Пересадила его на другую коляску- «активку», более легкую, маневренную. Научила его управлять ей, танцевать… Он почувствовал себя другим человеком, взглянул на свое положение по-новому. Мы с ним до сих пор дружим.
Радуешься любой работе
— Меня раздражает, когда говорят, что здесь нет работы, безбарьерной среды. Что нельзя жить. Можно жить! Если хотеть. Вот я работаю сейчас в Центре социального обслуживания населения «Истоки». Еще на дому — дистанционно занимаюсь рекламой. Так что если хочешь — работу найдешь. Когда я начала работать в «Истоках», у меня зарплата была пять тысяч рублей. Муж издевался: мол, за такую зарплату надо не работать, а вредить. Но на коляске найти работу сложно… Поэтому радуешься любой. А свою я к тому же люблю.
Вся в лучах света
В момент нашего с Верой разговора в «кухонную» дверь входит мужчина.
— Это Андрей, мой второй муж, — представляет Вера.
Андрей тоже инвалид — ранение в Чечне, ампутировали ногу. Он немного прихрамывает на протезе. О том, как он познакомился с Верой, рассказывает сам.
— Я зашел в группу «ВКонтакте» для людей с ограниченными возможностями, стал рассматривать фотографии и увидел Веру. На фотографии она стоит на балансе в коляске, закрыв глаза, вся в лучах света… Такая безмятежная! Я ей написал что-то, стали общаться. Потом приехал в гости из Питера к ней — тогда там жил. Потом еще раз приехал и остался насовсем.
— Я сразу стала завтраки готовить, — объясняет Вера решение Андрея остаться с ней.
Муж перебивает:
— Один раз завтрак приготовила, и больше я их не видел!
— Ну, надо же было произвести впечатление! — отшучивается девушка.
В «Аватаре» коляска шикарная
Вера говорит, что она домоседка. Особенно теперь, когда родилась еще и Геля. Работа, дети, хозяйство — все отнимает время. Грустить некогда. А гулять она не очень любит.
— По нашим барьерам особенно не поскачешь. Особенно зимой не люблю выходить на улицу. Сидишь в сугробе, как дурак, и никуда не дернешься. Я все не теряю надежды изменить ситуацию с передвижением. Вот у нас появился удобный троллейбус с низким полом. Один. Я написала в троллейбусное управление, чтобы привезли побольше таких.
Когда Вера с Андреем купили машину, стало легче. В ней сделали специальный рычаг, дублирующий педали газа и тормоза: сидишь, одна рука на руле, другая на рычаге. Удобно.
— И все равно я редко вожу. Я больше люблю музыку послушать, кино посмотреть…
Любимые фильмы Веры — «Хатико» (ревела в три ручья), «Внутри себя я танцую» и «Аватар».
— Какая в «Аватаре» коляска шикарная! Когда смотрела, пыталась найти в фильме «косяки»: все ли актер делает правдоподобно? Не нашла. Он ездил, как надо, даже пересаживался «взаправду». Как один мой знакомый говорит про свои ноги: «Щас я колготки свои переложу».
Счастье — здоровые дети
Когда я спрашиваю, как Вере удается не унывать, она пожимает плечами.
— Я радуюсь жизни, потому что знаю, что можно потерять… — начинает она и вдруг замолкает. Сдерживает выступившие слезы, извиняется.
— Когда женщина рожает ребенка, она думает об одном: лишь бы был здоровый. Не представляя, в общем, какие могут быть у него нарушения. А я из-за того, что много ездила по больницам и из-за специфики своей работы, в жизни видела столько детей с врожденными отклонениями, что ужасно боялась, что эта участь постигнет и моих. И когда Игорь родился здоровый, это была неимоверная радость. Вообще, когда видишь чужое горе, больше ценишь то, что тебе дается. Я очень счастливый человек! Мне повезло, что мама не дала раскиснуть. Что родились здоровыми мои зайки. Что я повстречала много хороших людей. Андрея. Если бы я была здорова, наверное, иначе относилась бы к жизни.
Вшестером
— Андрей мечтает уехать отсюда за границу. Хоть завтра. А я хочу купить квартиру. У нас есть накопления, есть материнский капитал, мы работаем. Могли бы взять ипотеку, но инвалидам, скорее всего, не дадут. В общем, будем пытаться выйти из положения. А не получится — будем дальше жить вшестером. Это, в конце концов, не большое горе.
Напоследок Вера показывает, как она танцует на коляске. Ставит ее на баланс и начинает раскачиваться. Теперь уже я не могу сдержать слез. А она улыбается.
Евгения Волункова, Михаил Никитин
rk.karelia.ru
