Матерщинница, бисексуалка, пьяница, любимая женщина Троцкого, наркоманка и коммунистка. Гениальная художница и символ Мексики. Фрида Кало. Сегодня ее картины висят в лучших музеях мира, а на аукционах продаются за миллионы долларов.
Бесконечная боль, нечеловеческая сила и всепоглощающая страсть — этими словами можно описать жизнь и картины Фриды Кало, самой известной мексиканской художницы.
Она умерла в июле 1954 года — 59 лет назад. Умерла в своем доме в богемном районе Мехико, через 29 лет страданий и борьбы. Всю жизнь ее сопровождали боль физическая и боль душевная. Они нашли выражение в ее картинах и ее дневнике.
Коммунистка, сквернословица, экспрессивная и эксцентричная Фрида, любившая смеяться, текилу и курить, стала известна как художница лишь незадолго до своей смерти. Сейчас ее картины стоят миллионы. «Корни» были проданы в 2006 году за 6 миллионов долларов, а один из многочисленных автопортретов в 2000 году за 5. Ее превозносят феминистки, хотя сама Фрида таковой не являлась. Важны только ее вселенская боль и то, как она выражалась в живописи.
В шесть лет маленькая Фрида перенесла полиомиелит. Болезнь иссушила ее правую ногу и заставила всю жизнь хромать и прятать ногу под брюками или длинными юбками национальных платьев. «Фрида — деревянная нога», дразнили ее сверстники.
Еще через 12 лет она попала в страшную автокатастрофу. В автобус, в котором она ехала со своим другом Алехандро, врезался трамвай. Алехандро отделался легко, а Фриду покалечило так, что врачи были единодушны в своих неутешительных прогнозах. Тройной перелом позвоночника, тройной перелом таза, одиннадцать переломов костей и так настрадавшейся правой ноги, раздробленная стопа, переломы ключиц и ребер. Железный прут прошил ее живот и таз, навсегда лишив ее возможности иметь детей.
Фрида выжила — невзирая и вопреки. Но все внутри нее так и осталось покалеченным. 32 операции, годы в гипсе и на инвалидной коляске, бесконечная боль. И первые шаги в живописи. Зеркало над кроватью и специальный подрамник, позволявший писать лежа.
Автопортреты — то, что Фрида рисовала постоянно, потому что фактически она сама была единственным, что могла видеть, прикованная к постели. «Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего».
Через несколько лет, восстановившись после автокатастрофы, художница приехала к Диего Ривере показать свои автопортреты, созданные в течение года, который она провела в постели, закованная в ортопедический корсет. Картины Фриды Кало впечатлили известного художника: «Они передавали исполненную жизни чувственность, которую дополняла беспощадная, но очень чуткая, способность к наблюдению. Для меня было очевидно, что эта девочка была прирожденной художницей».
К тому времени страстный Ривера уже расстался со своей второй женой, и ничто не мешало ему увлечься двадцатилетней художницей, остроумной, смелой и талантливой. Пленил его и незаурядный интеллект Фриды.
Диего был старше Фриды на 20 лет, страшен, огромен и толст. Растущие клочьями волосы, выпученные от возбуждения или, наоборот, прикрытые набрякшими веками глаза. Он напоминал людоеда, но «людоеда доброго», как сказал о Диего Максимилиан Волошин, встречавшийся с ним в Париже. Сам себя Ривера любил изображать в виде толстобрюхой лягушки с чьим-то сердцем в руке. Его всегда обожали женщины, Диего отвечал взаимностью, но как-то признался: «Чем сильнее я люблю женщин, тем сильнее я хочу заставить их страдать».
«В моей жизни было две аварии: одна — когда автобус врезался в трамвай, другая — это Диего». Одно из самых известных высказываний Кало, передающее весь смысл их отношений. А одна из самых известных картин на эту тему — «Всего несколько уколов». Кровавая постель и мужчина с ножом, стоящий над распростертым телом Фриды.
Ривера изменял жене направо и налево. «Я пыталась утопить свои печали, но эти ублюдки научились плавать…», и она тоже стала изменять. Ривера ревновал и бесился — ей не было позволительно то, что он позволял себе. В конце концов, Ривера совратил младшую сестру Кало, Кристину, что стало последней каплей, после пяти лет скандалов, упреков и ссор они с Фридой развелись, но через год поженились снова.
Правда, добропорядочной жены из нее не получилось. Она пила, курила, материлась, заводила романы, в том числе и лейсбийские.
Связь с Фриды с Троцким долго не афишировалась – в 1960-е живопись коммуниста Диего была очень популярна в СССР, а о его жене никто не вспоминал. «Ты вернула мне молодость и отняла рассудок. С тобой я чувствую себя семнадцатилетним мальчишкой» — писал Троцкий в одном из любовных писем к Кало. Ривера вдруг страшно заревновал. Поговаривали, что если бы не ледоруб Меркадера, Троцкий бы точно умер мучительной смертью от тяжелой руки Диего.
Ни на одном автопортрете Фрида не улыбается: серьезное, даже скорбное лицо, сросшиеся густые брови, чуть заметные черные усики над плотно сжатыми чувственными губами. Идея ее картин зашифрована в деталях, фоне, фигурах, появляющихся рядом с Фридой. Или рядом с двумя Фридами. Ей часто приходилось будто разделяться. Она до аварии — она после аварии. Она страдающая — она спокойная. На людях она почти всегда была бодра, весела, заразительно хохотала, громко материлась, пила, курила и вела себя будто она самый счастливый человек на свете. Ее истинные внутренние переживания находили выход в картинах и дневнике.
Фриду таскали на многочисленные «обеды по случаю», тостирующие приправляли хвалебные речи магическим словом «сюрреализм». Фрида, как в свое время Сальвадор Дали, отметала рамки: «Мои картины − само откровение. Я ненавижу сюрреализм!» Ничего не помогало: французские художники обожали ярлыки. Многие из них, безотносительно к табличкам, были восхищены самобытностью полотен и самой «м-м Риверой». Пикассо был сражен наповал. На устроенном собственноручно обеде он даже подарил «заокеанской орхидее» странноватые сережки в форме кисти руки с растопыренными пальцами. И все-таки настоящим итогом поездки стало другое − картину «Рамка» купил Лувр.
Не хуже встречали Фриду и в Америке, где они с мужем прожили несколько лет после истории с Троцким. Ривера трудился над росписями в Нью-Йорке и Сан-Франциско, а Фрида лечилась в клинике от алкоголизма и нервного истощения. В общей сложности она перенесла больше тридцати операций на позвоночнике, и упрекнуть ее в увлечении болеутоляющими и легкими наркотиками у близких не хватало духу. Каждый день приносил новую боль и разочарование. Эта «Маленькая серна» была утыкана дротиками почище Св. Себастьяна. Сочилась кровь.
Когда она в Штатах потеряла второго своего ребенка (а всего неудачных беременностей было три), то прямо в больнице написала картину «Госпиталь Генри Форда». Это исповедь женщины, утратившей не только своего ребенка, но и свою женственность, свой род, свое предназначение и будущее. По горизонту — урбанистический ландшафт Америки, в центре — железная больничная кровать, на которой лежит истекающая кровью Фрида, символично связанная пуповиной с зародышем, улиткой и анатомическим макетом. Лаконизм и простота символов Фриды обнажают силу ее переживаний, статичность образов подчеркивают немую, застывшую боль.
Больше всего в жизни Фрида любила саму жизнь — и это магнитом притягивало к ней мужчин и женщин. Несмотря на мучительные физические страдания, она искрилась юмором, могла хохотать до изнеможения, подшучивать над собой, развлекаться и от души кутить. И только взяв кисть, позволяла себе думать о неизбежном. Она мечтала о ребенке, но страшная травма не позволила ей иметь детей. Три беременности — а это был настоящий подвиг в ее положении — закончились трагично. И тогда она стала рисовать детей. Чаще всего — мертвых.
Последние 10 лет Фрида Кало вела дневник, успев исписать и изрисовать скромные 170 страниц, которые теперь являются частью ее наследия. Сорок лет он пролежал в закрытом архиве мексиканского правительства, прежде чем был опубликован. 170 страниц с акварелями и коллажами, воспоминаниями о детстве, записями о болезни и мучительной любви к мужу.
Имя Diego встречается в ее дневнике чаще других слов. Она мучается от того, что не может найти слов, чтобы высказать ему все о своих чувствах, от того, что они невыразимы.
«Диего — начало, Диего — мой ребенок, Диего — мой друг, Диего — художник, Диего — мой отец, Диего — мой возлюбленный, Диего — мой супруг, Диего — моя мать, Диего — я сама, Диего — это все».
Это к нему будет обращено обведенное и многократно подчеркнутое слово ternura — нежность. Его лицо будет проступать в случайных образах ее беглых зарисовок. В 1953-м году, будучи в одиночестве и вдали от него, она по-своему отпразднует его день рождения, записав в дневнике «8 декабря… Диего… Любовь».
Она рисует в дневнике птицу с опущенными крыльями. Над птицей Фрида пишет: Te vas? — Ты уходишь? И отвечает — Нет. Alas rotas — Сломаны крылья. Ей никуда не деться ни от сломанных костей, ни от истерзанного сердца. Не получится ни улететь, ни уйти, ни даже уползти.
В 1950 году ей сделали еще 7 операций на позвоночнике, 9 месяцев она провела на больничной койке и теперь уже навсегда осталась в инвалидной коляске. В 1953 году, за год до смерти, ей ампутировали правую ногу, чтобы остановить гангрену. И в это же время в Мехико открылась ее первая персональная выставка. На открытие Фрида прибыла на машине скорой помощи с включенными сиренами. Она улыбалась, в одной руке была неизменная сигарета, во второй — бутылка текилы, в волосах — цветок, в смехе — радость и ирония.
Боль и счастье Фриды Кало — известной мексиканской художницы. Эту картину она написала за восемь дней до смерти. Viva la vida – «Да здравствует жизнь». Солнечный арбуз рисовала уже лежа, с ампутированной ногой, приписав напоследок: «Я весело жду ухода и надеюсь никогда не возвращаться. Фрида»
А потом она все же смогла найти слова, в которых выразила свою любовь к Диего Ривере.
«… В слюне
в бумаге
в затмении
Во всех строчках
Во всех красках
во всех кувшинах
В моей груди
снаружи, внутри…
«Диего — начало, Диего — мой ребенок, Диего — мой друг, Диего — художник, Диего — мой отец, Диего — мой возлюбленный, Диего — мой супруг, Диего — моя мать, Диего — я сама, Диего — это все».
ДИЕГО в моих устах в моем сердце в моем безумии в моем сне в промокательной бумаге в кончике пера в карандашах в пейзажах в еде в металле в воображении в болезнях в витринах в его уловках в его глазах в его устах в его лжи».
Она записала их на клочке бумаги. Клочок с вырванным искалеченным, но таким живым сердцем художницы передали Диего за несколько дней до его собственной смерти.
Мексиканская художница широко известна на родине. Кое-кто даже умудряется наживаться на этом. Еще десять лет назад венесуэльский предприниматель Карлос Дорадо создал фонд Frida Kalho Corporation, который получил право на использование звонкого имени. Фрида Кало сегодня − это не только картины, но и косметика, нижнее белье, корсеты, обувь, ювелирные украшения, керамика, пиво и даже марка ее любимой текилы. Портрет пары Кало-Ривера красуется на банкнотах 500 песо. Но при такой ярмарочной известности картины Фриды Кало не становятся менее загадочными, расшифровывать их можно бесконечно.
«Фрида» — фильм 2002 года, рассказывающий о жизни мексиканской художницы Фриды Кало, роль которой исполнила Сальма Хайек.
Сценарий ленты, над которым работали Клэнси Сигал, Диана Лэйк, Грегори Нава, Анна Томас и Эдвард Нортон (как сценарист не включен в титры), основан на книге Хейден Эрреры «Фрида: Биография Фриды Кало».
Режиссёром фильма выступила Джулия Тэймор, музыка к картине написана Эллиотом Голденталем.
В 2002 году фильм «Фрида» завоевал две премии Оскар в номинациях «Лучшая музыка к фильму» и «Лучший грим».
