«Раньше мы не видели инвалидов, мы даже не знаем, как на них смотреть, а уж помощь оказать — это крайне тяжело», — Анастасия Гилева, руководитель общественной организации защиты прав детей-инвалидов и их семей «Счастье жить».
Тема: изменилось ли отношение государства и общества к проблемам людей с ограниченными возможностями, почему сочувствие — не самый лучший помощник и как «пережить» инвалидность.
Гость: Анастасия Гилева, руководитель общественной организации защиты прав детей-инвалидов и их семей «Счастье жить»
Ведущий: Екатерина Набатова
— Добрый день! У микрофона Екатерина Набатова, в эфире программа «Обществознание». В гостях у нас сегодня известный для радиослушателей «Эха Перми» человек, человек года по версии радио «Эхо Перми», Анастасия Гилева, руководитель организации защиты прав детей-инвалидов и их семей «Счастье жить». Анастасия, добрый день!
Анастасия Гилева: Здравствуйте!
— Поговорим сегодня о том, не изменилось ли отношение государства и общества по отношению к проблемам людей с ограниченными возможностями, почему сочувствие — не лучший помощник, и как «пережить» инвалидность. Начнем наш эфир с традиционного вопроса для наших гостей: что бы вы хотели изменить, будучи на месте главы региона или Перми, чтобы пермякам или вам лично в Перми жилось более комфортно, интересно, безопасно?
Анастасия Гилева: Понятно, о чем я заговорю. В первую очередь – это доступная среда. Доступная среда не только в передвижении, но и в понимании и осознании инвалида и ребенка-инвалида в обществе. Иногда говорят, что ой как сложно переделывать все, ГОСТов нет, СНИПов нет… Друзья мои, проблемы в основном в наших головах! Я уже год назад отправляла учреждениям и просила хотя бы просто вывесить на входные двери контактный телефон, кто может оказать помощь в доступе инвалидов в здание и передвижению по нему — до сих пор этого не произошло. На самом деле, начинать нужно с малого. И если персонал будет обучен, если люди будут готовы принять и помочь ребенку-инвалиду, родителю с ребенком-инвалидом или просто инвалиду-колясочнику, просто инвалиду, не важно, с каким заболеванием, то это будет уже большой плюс. Конечно, вторым шагом должна быть доступная среда. Вы не представляете, вчера я ехала в пробке и смотрела, как бедный мальчик-инвалид лет 19-20 не мог перейти дорогу. И знаете почему?
— Потому что не было съездов…
Анастасия Гилева: Нет. Там вроде бы сточили бордюр, все отлично, но не сточили до конца, и было 2 сантиметра. И вот эти 2 сантиметра он не мог переступить. Я, конечно же, вышла и помогла ему, но вы представляете, каково это человеку – ему неудобно, он хотел сам, но у него не получилось.
— Мы с вами чуть позже поговорим о доступной среде и, в большей степени, об отношении общества к инвалидам. Вот на ваш взгляд, отношение государства и общества на сегодняшний день на какой ступени толерантного отношения к людям с ограниченными возможностями? Потому что я читаю ваши интервью, и вы говорите, что вы постоянно боретесь. Боретесь с системой, боретесь за права детей-инвалидов. Как вы сегодня оцениваете, государство стало обращать внимание на эту проблему, или вы заставляете его обращать?
Анастасия Гилева: Все равно заставлять приходится, потому что не все понимают и осознают для себя эту проблему – инвалидность. И поэтому умышленно или неумышленно не исполняют законы. Поэтому бороться придется немало. Возможно, всю жизнь. Но знаете, изменилось отношение, по крайней мере, мы смогли найти диалог с МСЭ в Пермском крае. То есть мы пытаемся отрабатывать какие-то моменты, как экстренного плана, так и поменять систему в целом – это основная задача нашей организации.
— В чем конкретно изменилось отношение? Конкретные чиновники стали лучше относиться к людям?
Анастасия Гилева: Ну вот, например, если говорим про минздрав — хотя бы они признают свою ошибку в том, что они во время не закупили лекарства и не обеспечили. Раньше это были просто отписки. Очень тяжело получать отписку, когда твой ребенок нуждается в препаратах, а его полгода не могут доставить. Сейчас, по крайней мере, начали признавать свою ошибку и работать над ней. Начали каким-то образом пересматривать планы тендеров и так далее, нас каким-то образом начали слышать. ФСС (Фонд социального страхования) тоже нас услышал, я так поняла, увеличилось количество по санаторно-курортному лечению. Сейчас стали более стабильно брать заявления, раньше даже заявления не брали. В этом плане есть свои плюсы. Но есть, конечно, и минусы. Есть минусы в том, что все-таки чиновники от нас закрыты, информацию очень сложно найти, и выходит так, как с ортопедической обувью сейчас у нас происходит.
— Давайте перейдем к этой тематике тогда. Я напомню нашим радиослушателям, что вы, так скажем, столкнулись с одной из наших бед в государстве – это государственные закупки, с их качеством, с их ценообразование. Вы пытаетесь приобрести ортопедическую обувь специальную, при этом цена отличается от способа приобретения: если со справкой, то это одна стоимость, если без – то другая. Более того, ваш конфликт сегодня, я так понимаю, перерос в то, что вам вообще отказали изготавливать данную обувь.
Анастасия Гилева: Безосновательно вообще.
— Что на сегодня вы предпринимаете? И как и что может вам сегодня помочь защитить ваши права?
Анастасия Гилева: Вообще мы еще в том году через уполномоченного по правам ребенка уже обращались, и от лица мамы ребенка-инвалида, которая просто хотела купить, не сшить… Сшить достаточно сложно оказать, когда они прайсы свои скрывают, а купить — это просто. И они продали маме также вместо 3,5 тыс. рублей за 4,2 тыс. рублей, причем обосновывая все, мне вообще не нравится эта фраза — «Вам же все равно компенсируют». Но извините меня, дорогие друзья! Почему государство должно в два раза больше платить за эту обувь, соответственно, в два раза меньше детей его получат.
— Это самый главный принцип, мы на это не обращаем внимание — казалось бы, какая разница, все равно не вы платите, но…
Анастасия Гилева: Смотрите, хорошо, сегодня я смогу заплатить эти 5,8 тыс., а завтра не смогу. У меня был не сколько принцип, а сколько у меня в кошельке у меня было 3,7 тыс., и я рассчитывала на эту сумму, и я в нее вписывалась, потому что мне сказали, что стоимость обуви 3,6 тыс. У меня еще очень много других затрат, я купила развивающие методики для ребенка на лето, потому что мы сейчас в поездках, и дефектолог с ней не работает, работаю с ней я. И, соответственно, 5,8 тыс. для моего бюджета было не рассчитано. И я не понимаю, что за ценообразование, мы обращались в УФАС через уполномоченного. УФАС не нашли никаких нарушений.
— Это в прошлом году?
Анастасия Гилева: В прошлом, да. В этом году сейчас мы готовим совместное обращение от Общенародного российского фронта, от «Счастье жить» и от Микова Павла Владимировича, который будет за автора направлен в УФАС, официальным письмом в ФСС и в приемную президента РФ. Сегодня уже было от лица меня, как мамы ребенка-инвалида, отправлено обращение-жалоба в следственный комитет Пермского края, в Роспотребнадзор.
— Не страшно было воевать?
Анастасия Гилева: На самом деле не то чтобы не страшно. Страшно. Это очень опасно уже. После выхода этого репортажа. Мы же открытая организация, у нас все регистрационные данные на сайте и везде, можно нас просто найти, и телефон мой в открытом доступе, соответственно, сразу же пришло письмо очень странного содержания на наш официальный адрес, потом затянулась такая переписка с небольшими такими между строк угрозами. Я думаю, это следственное управление рассмотрит, они смогут найти, кто это мне писал и так далее. Я думаю, что это все мы выясним.
— Будем надеяться, что угрозы в ваш адрес закончатся, а дело на самом деле закончится некой справедливостью по отношению к детям и их родителям, и к их семейному бюджету.
Анастасия Гилева: Надеемся на это. Смотрите, чтобы вы понимали цены, буквально в 2013 году обувь стоила 2200-2500, а когда мы покупали ее самостоятельно, то мы теряли эту разницу в 200 рублей, это и понятно. ФСС закупает, грубо говоря, оптом, соответственно, у них должно быть все дешевле. А почему сейчас ситуация обратная? То есть мы хотим купить, нам продают за 3600. Изготавливают сложную обувь по размерам и меркам, которые сняла врач-ортопед прямо в том предприятии, и как только я говорю, что дайте мне документы на компенсацию ФСС — секунды не проходит, обувь возрастает в цене до 5800. Что такое происходит с закупками? Почему такое происходит на протяжении 2 лет? И почему именно как только он стал единственным подрядчиком, цена возросла в 2 раза.
— Это последние 2 года такие ситуации?
Анастасия Гилева: Да, 2 года.
— К губернатору пробовали обращаться с этой тематикой?
Анастасия Гилева: Ну я не знаю. Уполномоченный по правам ребенка, я так поняла, обращался, мы – нет, мы еще не обращались, мы пытались через уполномоченного в том году. В этом году уже мы решили объединяться.
— С советского времени есть такая традиция не замечать инвалида, отворачиваться при встрече, или, наоборот, показывать пальцем и удивляться, как же человек живет. На сегодняшний день в Перми вы ощущаете такое отношение на себе лично или на ваших друзьях и коллегах, или ситуация постепенно меняется?
Анастасия Гилева: Точно ситуация постепенно меняется. Я вам скажу, 4 года назад точно ко мне подходили бабушки и говорили, что какая же ты вот такая, родила такого ребенка, тебе на улице вообще нет места. Было такое на самом деле.
— У нас было представление, что если ребенок-инвалид, то это семья какая-то не такая.
Анастасия Гилева: На самом деле я с тремя высшими образованиями, муж у меня с двумя. Мы абсолютно трудоспособные и трудолюбивые люди, образованные в меру. Это просто советское общество. Это менталитет и воспитание. Сейчас я чувствую прямо на себе как это все меняется. Люди стали более внимательны, они помогают, если видят. Они не помогают иногда только потому, что они не знают, как подойти, они боятся. Они боятся, как сделать правильно. Поэтому я родителям всегда советую, что если вам кто-то хочет помочь, то подскажите ему как это сделать – и ему будет хорошо и вам будет легче. И не будет напряженности в обществе.
— По вашему мнению, что нужно делать, чтобы эту тенденцию менять, чтобы люди захотели помогать?
Анастасия Гилева: Надо быть добрее к окружающим, к самим себе. Знаете, бывают люди очень разные. Завтра буквально у нас будет встреча, в Закамске закрывают иппотерапию, которая сейчас единственная, которая проходит в крытом здании. Сейчас только открытые. И поэтому наша пермская погода мне не дает возможности с ребенком иппотерапию пройти, мы все время отменяем занятия. И единственный, и закрывают сейчас… И знаете почему? Потому что соседи сказали, что они не хотят видеть этих уродов здесь – детей наших. И поэтому есть люди разные.
— Это же, получается, соседние участки, как они смогли повлиять?
Анастасия Гилева: Они повлияли, нашли разные рычаги, у некоторых людей есть рычаги влияния.
— Вы можете придать публичности этому процессу.
Анастасия Гилева: Это и будет как раз завтра.
— Замечательно! Надеемся, что это будет еще одной вашей победой. Мне кажется, что людям надо быть не только добрее, но и учить людей. Вы правильно сказали, что советуете родителям подсказывать людям. За столько времени советского периода нам никто не подсказывал, как нужно обращаться.
Анастасия Гилева: Мы и не видели этих людей, мы даже не знаем, как на них смотреть, а уж помощь оказать – это крайне тяжело. Вы заметили, что сейчас на улице больше детей-инвалидов или взрослых встречается. Это тоже очень важно. Мы их видим, понимаем, как им тяжело идти, сориентироваться в пространстве, и это очень важно.
— Мне кажется, что гораздо легче будет понять человека с ограниченными физическими возможностями, или, как мне нравится, говорят — с безграничными возможностями, если у нас будет внедряться инклюзивное образование. На сегодняшний день мы слышим, что такая практика начинает действовать в Пермском крае. Как вы оцениваете, где можно познакомиться с хорошим примером инклюзивного образования?
Анастасия Гилева: Подсказать вам не могу, потому что я считаю, что инклюзивного образования в Пермском крае нет!
— Почему?
Анастасия Гилева: Потому что то, что у нас вышел закон и год действует, это ни о чем. Например, я считаю, что инклюзивное образование должно начинаться с садика. Пока не будет инклюзивных групп в садике, очень сложно адаптировать детей и взрослых родителей к присутствию ребенка с ограниченными возможностями или патологиями в школе.
— Давайте поясним, что в себя включает инклюзивное образование? Какие важные параметры должны соблюдаться, что ребенок с ограниченными возможностями мог ходить в обычный садик или школу?
Анастасия Гилева: Во-первых, надо утвердить финансовые показатели, которые помогут это сделать. В данном случае, сейчас в этом направлении работа по садикам не ведется. Потому что пытаются закрыть очередь на детские сады до 3-х лет, ее закрыли формально, но наше инклюзивное образование и инклюзивные группы — они меньшей комплектности, соответственно, это все красивые цифры сотрет. И инклюзивных групп в садиках нет и не будет. Даже в обычную группу-норму можно взять ребенка с синдромом Дауна. Так заведующие против. Они не хотят, им тяжело, им сложно.
— То есть у нас сегодня примеров инклюзивного образования в детских садах вообще нет?
Анастасия Гилева: Я вам не могу подсказать таких примеров. Возможно, есть редкие единичные случаи, когда заведующие пошли и взяли такого ребенка. Сейчас есть просто группы специализированные и группы для обычных детей.
— Вы как общественная организация планируете эту тему как-то продвигать? Это ваша тема или нет?
Анастасия Гилева: Это, конечно, наше направление, эту тему мы продвигаем. Мы уже работаем со школой. Со школами как-то легче работать. В прошлом году, например, мы запустили проект «Школьная медицина». Он заключается в том, что в школах сейчас врачи находятся два раза в неделю по сколько-то там часов. Если, к примеру, ребенок с сахарным диабетом или какими-то внешне не выраженными признаками инвалидности находится, но ему необходима экстренная медицинская помощь, то он ее получить не может. То есть по сути он не может посещать эту школу, потому что есть угроза для жизни. Сейчас нам пояснили, что врачи будут находиться в школах. По крайней мере, этот год мы этот проект лоббировали.
— Это в нескольких определенных школах?
Анастасия Гилева: Пока да, там, где мы выявили этих детей-инвалидов. А почему бы и не так. Почему бы и не в нескольких. Если мы точно знаем, где этот ребенок находится, зачем распространяться и тратить зря бюджетные деньги. Возможно, просто в шаговой доступности из трех школ выбрать одну и сделать ее абсолютно доступной для детей – инклюзивной. Чтобы была физическая доступность в школу, не только на первый этаж, но и в столовую, по всему учреждению. Чтобы ребенок мог беспрепятственно передвигаться. Это же тоже очень непросто, когда ребенок куда-то не может попасть, в отличие от своих сверстников, одноклассников. Это ограничение – очень страшно для ребенка.
— С родителями одноклассников тоже, наверное, приходится работать?
Анастасия Гилева: На нашей практике с родителями сложнее. То есть дети не против таких детей, чаще всего родители против. И родители встают на том, чтобы таких детей не было. Допустим, сейчас про садик скажу, не совсем садик – ЦВЛ. Я ребенка раз в год — хотя мы должны 3 раза в год, но сейчас ЦВЛ сократили неврологию, и мы раз в год посещаем. И там дети-нормы. Моя Танечка – одна ребенок-инвалид. Да, с ней сложно, ревут педагоги, я помогаю, нанимаю им няню на несколько часов, чтобы она занималась с Танечкой, чтобы им было полегче. Но вы бы видели, как дети помогают! Они просто взяли шефство над ней. Я вот люблю этот ЦВЛ, я безумно благодарна главному врачу, которая взяла нас несмотря на то, что у нее переполнена группа, и они сейчас детей-инвалидов вообще не берут. Они все равно берут детей-инвалидов по индивидуальному согласованию с главврачом.
— А какие аргументы вы находите для родителей обычных детей, когда убеждаете их в том, что ребенок-инвалид тоже имеет право учиться в той же школе?
Анастасия Гилева: Аргумент один, что ваш ребенок не пострадает, он точно хуже и глупее не станет. Он станет намного сильнее, умнее, и его душа будет наполнена смыслом. Потому как он будет знать, что такое бывает. Он будет знать, как помочь, и это очень важно. Ведь никто не застрахован от инвалидности. Бывают ДТП. У нас очень много детей в общественной организации, которые не с рождения больны, и не с рождения у них инвалидность. Поэтому, знаете, не перекреститься… Лучше по-доброму относиться, и дети и сами смогут пережить то горе, если такое, не дай бог, с ними случится. Они это будут понимать, их мировоззрение расширится. Я считаю, что они только приобретут что-то новое, но никак хуже не станут.
— С точки зрения педагогов требуется ли какая-то специализированная подготовка для того, чтобы ребенок учился в общем классе?
Анастасия Гилева: Я считаю, да. Как минимум, какое-то небольшое обучение перед началом учебного года, какое-то небольшое. Как оказать первую медицинскую помощь — педагог это должен обязательно знать, если с ребенком что-то случится. И просто к некоторым детям нужно подход найти. Научиться принципам определенным, методикам обучения и развития.
— Мы сейчас поговорили об аспекте того, как убедить родителей. Дети — самая легкая аудитория. Нужно также обучать учителей. На все эти мероприятия есть средства в бюджете? Или это пока просто наше представление о том, как должно внедряться инклюзивное образование?
Анастасия Гилева: Нет, в бюджете все средства заложены, насколько я знаю, уже доступная среда – доступность транспорта обеспечивается потихоньку. Потом, я знаю, что сейчас приняли повышенные нормативы для детей с ОВЗ, то есть с каждым ребенком в школу приходит по 32 тысячи дополнительных средств как раз на обучение педагогов, на закупку какого-нибудь оборудования. Какие-то вещи есть, необходимо участвовать в этих проектах и программах. Допустим, наш садик для ДЦП, он не был проекте «Доступная среда», пока мы не подняли шум.
— То есть, опять же, зависит от активности самих родителей детей-инвалидов?
Анастасия Гилева: Родителей и руководителей организаций.
— В одном из интервью вы говорили о наличии так называемых черных списков у чиновников по отношению к родителям, которым больше всех надо, которые больше всех просят. Эти списки удалось уничтожить или такая традиция еще остается?
Анастасия Гилева: Я не знаю, но надеюсь, что их уже нет. Мне очень хочется в это верить.
— В конце июня вы презентовали сборник «Право жить». Давайте расскажем о нем немного. Для какой аудитории он предназначен, кто ему может получить, и где его можно приобрести?
Анастасия Гилева: Это наша большая гордость. За счет государственного президентского гранта, который мы выиграли в том году, мы выпустили вторую редакцию сборника. Она тиражом 1800 экземпляров, поэтому я рекомендую поспешить тем, кто хочет его приобрести. Он распространяется абсолютно бесплатно. Содержит все права и льготы ребенка-инвалида. Такого в РФ больше не найдете. Почему говорю, что это наша гордость? Потому что он создан на основе нашего опыта, который пережит, выстрадан, и там содержатся не только какие-то правовые и юридические аспекты, ссылки на законы, но и в том числе нюансы, которые вы должны знать, чтобы вам не отказали.
— Некие алгоритмы действий.
Анастасия Гилева: Алгоритм – это громко сказано, но мы, конечно, над этим думаем. К сожалению, не вместился он в данный сборник. Потому что и так 16 страниц очень полезной информации. Но какие-то такие очень важные ремарки выделены оранжевым цветом, чтобы вы знали, не пропустили никогда этот аспект.
— Это сборник для защиты прав детей-инвалидов или это касается в целом…?
Анастасия Гилева: Меня тоже об этом спрашивают. Да, у нас ребенок-инвалид, но права у него и у инвалида одинаковые. Единственное, что он содержит еще образование, и еще то, что родители – попечители ребенка-инвалида, и их права и обязанности. А так, по сути, на 80% он подойдет и для инвалидов, если это потребуется. В принципе, мы неограниченно предоставляем. Но просим все-таки целевую аудиторию обращаться – это родители детей-инвалидов — в наш офис ул. 25 Октября, дом 66, вход с улицы Тимирязева, телефон 8-922-334-16-00. Также по этому телефону вам компетентно ответит юрист. Или можно записаться на бесплатную юридическую консультацию. А так вы можете приобрести этот сборник для родителей, которые живут в крае в отдаленных районах. Они могут на наш почтовый ящик или через обратную связь на нашем сайте happy59.com отправить запрос с пометкой «Прошу выслать сборник “Право жить” почтой», и мы это сделаем бесплатно.
— Анастасия уже сказала, что половина сборников уже разошлась, поэтому действительно нужно спешить. Я бы хотела спросить, вот вы создавали этот сборник на основе своих жизненных ситуаций и тех, кто участвовал в подготовке сборника. В одном из интервью вы также сказали, что достаточно часто сталкиваетесь с некой пассивностью родителей, которые не готовы отстаивать права своих детей. Какие права чаще всего ущемляются у детей-инвалидов? На что необходимо обратить внимание, подтолкнуть родителей, или государство, или общество?
Анастасия Гилева: Я считаю, что подтолкнуть нужно государство, потому что чаще всего ущемляются те права, которые сложнее всего получить.
— Государственные услуги?
Анастасия Гилева: Государственные услуги. Например, специальные технические средства реабилитации.
— Это дорогостоящие средства.
Анастасия Гилева: Они дорогостоящие, и очень важно, что, вы знаете, что у нас ограниченный круг производителей этих средств, и на них цена нереально высока. Потому что даже самую очень крутую коляску в коже вы можете купить за 70 тысяч. Извините меня, кресло-коляску для ребенка-инвалида такого себе качества вы купите за такие же деньги. В этом плане… И очень сложно в плане того, что нужно обладать очень большим количеством информации, чтобы апеллировать с теми же ФСС или чиновниками о том, что по рекомендациям врача вам именно эта коляска нужна, но это нужно доказать, к сожалению. Чтобы вашему ребенку выдали нормальное кресло, а не то, в которое он сядет и больше никогда не встанет. Для детей это очень важно. Для детей коляска – это средство реабилитации.
— Это средство жизни.
Анастасия Гилева: Жизни – это больше для инвалида. Для нас это средство реабилитации, роста, развития. Поэтому коляска должна в себе заключать такие элементы и функции, чтобы помочь ребенку либо начать ходить, либо сидеть, либо стоять.
— Я вижу следующий ваш сборник в стиле «разговорник с чиновником», то есть какие аргументы нужно приводить для того, чтобы отстаивать свои права и получить государственные услуги.
Анастасия Гилева: Я думаю, что стоит не полениться и прочитать наш сборник «Право жить», и тогда все аргументы будут на вашей стороне, причем вы можете его держать в руках, вы можете позвонить нашему юристу прямо в том месте, где вы находитесь, где вам отказывают. Не бойтесь защищать свои права – это важно. Чем больше вы будете защищать свои права – тем меньше вам придется это делать.
— Совершенно верно! Также одна их ваших мечт – это создание реабилитационного центра. Каким вы видите этот центр? Какие услуги должны быть включены в этот центр? Потому что есть медицинские реабилитационные центры. Есть идеи реабилитационных центров, которые предусматривали бы социальную реабилитацию. Вы соединяете все это в одном реабилитационном центре, или вы считаете, что они должны быть разные?
Анастасия Гилева: Я считаю, что это должно быть все в одном. И должно быть просто комплексно. Я просто расскажу, как я вижу эту картинку у себя в голове. Если возникнет реабилитационный центр такого плана, я буду считать, что я не зря родилась.
— Ваша миссия выполнена.
Анастасия Гилева: Должен реабилитационный центр содержать и услуги медицинской реабилитации, социальной, и в том числе иппотерапия там должна быть, и плаванье там должно быть, и рядом школа с садиком. Если это необходимо, чтобы была специализированная школа с садиком. То есть дети спокойно приходят в садик или в школу – полдня они находятся в реабилитационном центре, в течение года это время у них меняется. Еще очень важно построить в Перми основной большой глобальный центр поддержки, центр реабилитации детей-инвалидов. То есть там должна быть и юридическая поддержка, и социальная реабилитация, и медицинская реабилитация. Это должен быть центр, который бы обучал педагогов и дефектологов, и медперсонал, как проводить реабилитацию. И в каждом районе, в каждом городе Пермского края должен быть маленький центр. Не центр даже, а кабинет с реабилитацией в шаговой доступности. Чтобы, к примеру, раз в год родитель с ребенком мог приехать в Пермский краевой центр, получить необходимые знания, как ему двигаться дальше к поставленной цели, получил какую-то максимальную реабилитацию с помощью самых современных методик и методов, и дома 2-3 следующих курса получал у себя в шаговой доступности. А логопед с дефектологом, извините, должен быть каждые 2-3 раза в неделю. Но у нас в крае этого вообще нет!
— А где-то в других регионах есть? Вообще такую идеальную картинку вы где-то встречали в РФ?
Анастасия Гилева: Идеальная картинка существует в Одессе, в Москве, в Санкт-Петербурге, во Владивостоке, в Самаре. Во Владивостоке, когда я рассказываю про наш центр, они плакали и говорили – вы бедные.
— А какие-то конкретные шаги, действия вы предпринимали, чтобы этот реабилитационный центр хоть в какой-то части появился?
Анастасия Гилева: Мы практически каждый месяц проводим переговоры, лоббируем, пишем письма. И не только на уровне Пермского края, а и на уровне Российской Федерации. Мы уже с разных сторон заходим. Мы нашли, например, понимание у Лилии Ширяевой, и мы очень надеемся на ее поддержку и помощь. Нужно, чтобы нас услышали. Понимаете, многие как считают — а зачем вкладывать в детей-инвалидов? Нет тут никакой экономики и экономии. Я отвечаю просто: есть экономия, и такая шикарная, вы даже о ней не понимаете. Смотрите, если ребенок инвалид, его не как крест ставят, как у нас любят делать, а начинают адаптировать, то у родителя появляется возможность трудоустройства. Это доходы в бюджет.
— Родитель будет платить налоги и бюджет будет пополняться.
Анастасия Гилева: Соответственно, в будущем и ребенок сможет трудоустроиться. А если мы не создаем доступную среду, ребенок пока маленький, с ним может справиться только мама, когда ребенок растет – извините, когда он не может ходить, ему нужно подняться в медкабинет на 3-ем этаже, то уже мама и папа или мама и бабушка – нужны два человека, исключенных из системы государства, грубо говоря, из налогообложения. Два иждивенца на шее плюс ребенок, вот экономика государства.
— Надеюсь, нас услышит государство хотя бы в какой-то степени. И я надеюсь, что мы с вами еще не раз увидимся и вы расскажете о своих успехах. До свидания!
Анастасия Гилева: Спасибо, всего доброго!
Программа: «Обществознание»
Дата выхода: 17 июля 2015 года
https://echoperm.ru/interview/299/138809/
