Тяжелейшая травма не помешала дновцу стать директором рынка, гостиницы и стадиона.
В коляске Владимир Петров уже 13 лет, с тех пор, как получил травму при падении с высоты. Трехдневная кома – врачи не рискнули сразу оперировать. Как следствие – неподвижность нижней половины тела. И страшный прогноз: могут отказать и руки.
— О! Что было тогда и сейчас — небо и земля. Я могу не только ногами двигать, но даже и стоять. Каждый вечер провожу в спортзале, занимаюсь тяжелой атлетикой. И с каждым днем не чувствую не просто ухудшения, а наоборот, ощущаю прогресс. А когда через два года показался тем врачам, они в шоке, как такое может быть? Я дома занимался, ездил на реабилитацию несколько раз.
Два дня и вся жизнь
Лариса Малкова, AIF-PSKOV: — Но почему многие отчаиваются? Так важна поддержка близких людей?
— Надо просто принять свое состояние и жить дальше. Мне на такие сомнения-размышления два дня хватило, а тут еще и бабушка: «Будешь ходить. И все!» До травмы ведь я дальнобойщиком в Питере работал, а еще в свободное время компьютеры ремонтировал, постоянно был в движении.
— Такие, как вы, скорее исключение. Вот вам двух дней хватило, а другие не могут смириться всю жизнь.
— Отсюда и проблема: инвалиды большей частью в себе замыкаются, просто нет для них самореализации. Чем инвалид отличается от другого человека? Он, к примеру, не может ходить, но голова-то у него осталась и разум-то тот же. Если он и при полном здоровье что-то делал, и в коляске — будет. Но проблема в социуме, человек не может реализоваться, проявить себя. Просто ему не дают этого сделать, и тогда он начинает замыкаться от безысходности. Алкоголь, потом проблемы со здоровьем. Так было и с моим другом, которого сейчас уже нет. Выбиваются, к сожалению, только единицы.
— Личные качества ведь нельзя исключить? Вот пример, когда парень из большой хорошей семьи стал инвалидом, его поддерживали, с ним носились, но он ушел в себя, замкнулся.
— Надо просто согласиться с этим жить, внутри переступить через проблемы. Инвалиды привыкают к сложностям и мелочей не замечают. Но основная наша проблема в том, что к ним относятся не так, к ним относятся с жалостью. Понимаете, при виде колясочника человек думает, ему надо помочь. Мы не столько помощи ждем, а чтобы к нам относились, как к обычным людям. Для меня жалость — что-то негативное, я ее не воспринимаю. Мы не объект сожаления. Нам дают особые условия работы, пенсию, может это и помогает, но с другой стороны мешает. Как работодатель мыслит? Ага, день рабочий надо сократить, условия труда особые создать, льготы предоставить — государство ж требует. А инвалид просто готов работать. Вот ко мне девочка приходила: 3 группа (ходит с палочкой), высшее образование по туризму, но ее никто не берет, несмотря, что внутри желание трудиться.
— И вы взяли!
— Помог, но не на нашем предприятии. Нашли ей более интересное место работы.
На трех стульях
— Давайте к вам вернемся. Как успеваете руководить «тройным» предприятием? И вообще как стали директором рынка?
— Первые два года после травмы я не работал, потом стал на дом брать ремонт компьютеров, купил машину с ручным управлением и устроился водителем к одному из псковских руководителей. Кресло в багажник – и вперед. Заработал денег, занялся предпринимательством, пять лет возил в Дно чай и кофе. Постепенно интерес пропал. Хотя поступил учиться на профильный факультет в Петербургский университет путей сообщения. В этом году заканчиваю, но хочу продолжить обучение на юрфаке.
— И за рулем все время сам? Ведь до Питера путь не близкий!
— Я сам и в Сочи несколько лет подряд езжу. Не могу усидеть на месте, спокойствие мне тяжело дается. Мне надо все время быть в движении: ездить, бежать. Это как наркотик — не могу по-другому. Дома после спортзала даже не могу ни лежать, ни сидеть. А директор я всего полтора года. Бизнес свой продал. Занялся общественным движением «Возрождение Дно», мы обустраивали городскую среду. Потом глава района предложила возглавить рынок, а потом к нему присоединили гостиницу и стадион.
— Но ведь три человека должно работать, а не один!
— В принципе это не сложно. Только требуется больше передвижений, мобильности. Да и гостиница отсюда недалеко, можно пешком.
— Но активы вам достались, мягко говоря, проблемные.
— Что есть, то есть. Главное – команду собрать. Вот стадион сделали, столько усилий приложили, ночами каток заливаем все 5 дней подряд, потом снег все портит. Но это для людей, сейчас там весь город катается, музыка, смех. Раньше такого никогда не было – а у меня радость неимоверная – это ж для людей! А гостиницу отремонтировали! Сначала — фасад, теперь в номерах – и люди стали в Дно на ночь оставаться. А раньше их в Порхов возили или Псков. Деньги стали поступать – мы их сразу в новый ремонт вкладываем.
— Зарплата, как я понимаю у вас, немаленькая…
— 18 тысяч.
— Понятно, почему отсюда все бегут в Москву, Питер, Псков…
— Я не собираюсь пока уезжать. Хотя невозможно прыгнуть выше головы. Понятно, что многое зависит от денег. Вот написали мы отличный федеральный грант по кинотеатрам. Но его отдали Порхову, потому что там населения больше. А наш проект был намного интереснее.
— А хотите главой района стать?
— Боже упаси! Я в своей работе не достиг совершенства, мне многое интересно. Помимо этого нахожу еще какие-то интересы. Например, юриспруденция очень нравится. А тут еще мне хотят отдать руководство городским кладбищем, вывоз мусора и благоустройство города.
— Говорят, ваше выступление на заседании Молодежного парламента произвело фурор?
— В Молодежный парламент попал случайно. На переезде читал новости в телефоне, на глаза попалась pdf- версия нашего «Дновца», а там как раз про Молодежный парламент писали. Позвонил в администрацию. «Да, есть такая штука, — говорят. — Но никто ничего не собирается делать». — «Отправьте положение мне!». Но почему бы туда не пойти? Не выйти на другой уровень, как человек, который может что-то улучшить? Там не должны быть просто личности. Ну, пришла личность и что? Там должны быть люди, которые способны изменить жизнь других. Я пришел в зал, если захотели, прочитали мой проект, зачем о нем рассказывать?
— Вы переоцениваете людей.
— Да? Я просто не стал пиарить свой проект, а выступил по существу.
Недоступная среда
— Как у вас с доступной средой в городе?
— Ее просто нет! Как, впрочем, и в Пскове. В Питере, да, другое дело, не говоря о Европе. Хотя через прокуратуру и суды я добился, чтобы пандусы построили на почте и в поликлинике. А предпринимателей я понимаю, это большие траты, и для нескольких человек они делать не будут. Да и такой активный колясочник я в городе один.
Меня часто спрашивают, как ты в Пскове в кафе попадаешь? Очень просто – нахожу перед входом номер телефона. Звоню, выходит человек и помогает. Или прохожие. Почти никогда никто не отказывает. Был как-то в Димитровграде Ульяновской области, так можно подумать, что там мэр — инвалид-колясочник, настолько все приспособлено, все работает. Опять же от человека зависит. А шум по парковкам в Пскове – читал в Сети. Колясочники такие-сякие, зачем столько мест для них перед торговым комплексом. Они не могут 10 метров пройти на общих основаниях? А вы преодолейте их по снегу, хоть на минуту сядьте на мое место. Хотя, согласен, не надо 10-15 мест. Пусть будет 2-3, но они будут.
— Есть потребность объяснять людям, дискутировать о проблеме?
— Огромная! В Сестрорецке видел человека, у него жена, дети. А он без движения. Только слышит, говорит и видит. Такие вещи интересные мне рассказывал. Но постоянно плакал, я ему: «Ты же умный, почему не возьмешь себя в руки?» А он: «Тяжело, когда хочется бритвой по венам, а ты не можешь!» Я часто его вспоминаю и понимаю, что мне-то намного лучше, чем ему, и почему я должен плакать, себя опускать? Вижу тех, которым все плохо. «Как жить? Работы нет! Здоровья нет!» Ну, возьми себя в руки, и просто попытайся, не получится — бог с ним.
Ведь что такое инвалидность — это потеря какой-то функции, но мозг-то остается и внутренне ты тот же человек. Я каждое утро борюсь: поспать еще 5 минут или кашу сварить? Каждый день себя преодолеваешь, но мне уже легко, знаю, надо идти дальше, я поставил себе такую задачу и все. По-другому никак.
https://www.pskov.aif.ru/
