Когда видишь кого-нибудь в инвалидной коляске, первая реакция – как правило, замешательство. Как говорить? Как обращаться? Про что не спрашивать? Предлагать ли помощь? Как не обидеть? Незнание почти всегда вызывает неловкость… Чтобы избавиться от неё, Бинокль» встретился с нашим героем и выяснил, как можно, а как – обидно. А заодно и поучился у него бодрости жизни.
Дима Щебетюк — чемпион Украины по плаванию, резервист паралимпийской сборной по стрельбе из лука и один из основателей общественной инициативы Доступно UA. Гостил в Бресте пару дней, добравшись до нашего города автостопом из Киева. Дальше в планах Минск, Лида, Гомель и путь на Чернигов. После травмы в 21 год (сейчас Диме 28) этот спортсмен, активист и красавчик передвигается на коляске. И расставляет запятые в этом вызове «ехать нельзя сидеть» в свою пользу.
Впечатления.by
Ехал в Беларусь, и друзья говорили, что тут классные люди. Пока все подтверждается. У вас чисто и аккуратно, такие красивые остановочки, ровные поля, покрашенные бордюры. А сам Брест – низенький. Непривычно смотреть на государственные учреждения с другими флагами, то есть чужой атмосферы не чувствуется. Отвык от русского языка, совсем на нем не разговариваю, а так вспомню, попрактикую.
Водители ваши, кстати, тоже спрашивают, как живется в Украине, кто-то причитает «бедные вы, бедные». У нас сейчас лучше, чем при Януковиче. Больше свободы. Децентрализация происходит. Коррупции еще хватает, но чувствуются изменения на местах. Люди осознают, что могут участвовать во всем, выстраивать то, как жить стране. До некоторых сёл только сейчас добрался асфальт и освещение центральное. В городах в управление потихоньку приходит молодежь, приносит с собой другую культуру. Наконец-то переименовывают города.
По улицам в Бресте передвигаться нормально, а вот если брать какие-то заведения – то почти везде есть хотя бы одна ступенька, это неудобно. Ни одной кафешки по дороге не видели полностью доступной. В «Фридоме» — запах неприятный, а «Burger Club» — вроде бы нормальные широкие двери, заходим — а там 4 огромные ступеньки. Но помог человек, который там работает. Летние площадки тоже не адаптированы, никуда не заедешь – они все приподняты.
Заходил в туалет, в ваш «Белтелеком» — увидел пандус, заехал, спросил. Подняться можно, места в здании для проезда хватает, а вот проем – узкий. Я со своей коляской втиснулся – она у меня узкая. Дверные проемы, в общем, — это отдельная проблема.
Немного увлёкся – и вот он, Брест
Автостопом я еще до травмы хотел поехать. И я собирался вообще на родину в Каменец-Подольский, там вырос и в школу ходил. Водители нормально реагируют на меня — люди останавливаются, хотя нам бывает и не по пути. В одной машине ехали пограничники и подбросили меня почти к КПП. Люди останавливаются и думают, что другие не остановятся, мол, коляска не влезет. Она у меня, кстати, небольшая, и я ее быстро могу разобрать.
Были ребята, которые ехали в другую сторону, но развернулись, изменили маршрут и взяли меня с собой. Вписки нахожу благодаря подписчикам в фейсбуке и через знакомых. Ночевал у одной девочки в доме на 3 этаже, там была лестница с поручнями. Благодаря спортивным навыкам я-то поднимался, но у других это может вызвать трудности. Можно даже вообще без поручней, но будет очень сложно.
Когда доехал до Черновцов, собирался заканчивать своё путешествие, но немного увлекся и поехал еще в Тернополь – 100 километров, затем в Луцк, и потом – на Шацкие озера. А на Свитязи мне сказали, что до Беларуси рукой подать, вот я и подумал, зачем возвращаться теми же дорогами домой, если можно через Беларусь. В Брест доехал сразу с границы.
Повезло, что паспорт взял. Боялся, смогу ли я пересечь границу, не знал, говорить ли, что автостопом. Пограничники расспрашивали, конечно, и одобрительно кивали: «Интересно, интересно».
Сначала не видел романтики в автостопе. Что здесь такого – только стоишь и едешь. А теперь вижу — в каждом городе случается своя история, крутятся свои ребята. Сидел в парке в Житомире, ехал чувак на велике. Остановился и говорит: «Ты прикольный, не могу мимо проехать». Мы посидели и 2 часа общались в итоге. Общение – залог всего. Я вообще-то очень стеснительный. Первым не знакомлюсь – делаю всё, чтобы ко мне первыми подошли. Хотя и понимаю, что столько моментов упускаешь, если ты стеснительный.
Травма – не образ жизни
Люди, бывает, подходят, хотят, наверное, какую-то трагедию узнать. А ее нет. Задают вопрос «Давно на коляске?». Можно ответить: « Да вот, утром проснулся – сел».
Как я себя вижу: есть я, а есть мой способ передвижения.
Первые 2-3 года после травмы приезжаешь с месячной реабилитации, где всё удобно устроено и переживаешь, а помогут ли люди зайти в автобус, например. Потом едешь в нем и выбираешь: «вот этот чувак поможет мне выйти». А он выходит. И тебе нужно искать следующую «жертву».
Сейчас привык настолько, что спокойно могу ехать в маршрутке. Как-то на свидание к девушке опаздывал, и был выбор – опоздать, дожидаясь автобуса, либо на маршрутке поехать. Попросил, меня занесли, и я понял, что не так уж это и сложно. А сейчас – уже автостопом. Это тоже не сложно, на самом деле. Даже ездил сам в Запорожье — познакомился с девушкой и отправился в гости. Хотел поближе познакомиться, чтоб знать, влюбляться мне в нее или нет.
По поводу инвалидности уныния не было. У меня оно скорее просто по жизни бывало и бывает. Я был уверен, что буду ходить. Появляются преграды – появляется энергия, чтобы их преодолеть. Не можешь обычным способом – значит, надо идти другим путем. Много занимался, по 8 часов в день. После травмы восстановление проходит примерно год, отходит спинальный шок — тогда нужно максимально заниматься реабилитацией, я катался по санаториям и центрам. И я понял в определенный момент — реабилитация стоит на месте. Теперь надо с этим жить. Если буду только тренироваться и пытаться — и жизнь пройдет.
Очень хотел на Паралимпиаду попасть, занимаюсь профессионально плаванием и стрельбой из лука. До травмы я плавать любил, но не занимался, делал это не технично. На момент сбора команды я был восьмым в мировых рейтингах, а брали второе-третье и меня не взяли. Я очень расстроился. Шел к этому 3,5 года и в итоге не попал. Потом все – перестроил планы, поставил новые задачи.
На время паралимпийских игр меня пригласили на телевидение вести прямые эфиры. Когда разбираешься в теме, то комментарии и интервью в эфире – это не тяжело, переживал только первый раз. Ошибся – поправят, не знаешь – подскажут в наушник. Быть спортсменом сложнее – там нельзя поправить ошибку, и решения принимаешь сам.
У меня есть список из 50 пунктов, чего я хочу. После нового года или после какого-то провала пересматриваю этот список. Заметил: то, что в конце списка и как бы не такое важное – проще сбывается.
Мне интересно жить здесь и сейчас. Если я долго к чему-то подхожу, то уже не берусь.
Сегодня я здесь, а завтра – не знаю. Я умею и привык быть сам, когда стресс — ты зависишь сам от себя. И это не всегда очень хорошо — я знаю, как должно быть и очень настаиваю, что должно быть только так.
Еще музыкой занят. Пишу мини-альбом, акустический. Начал играть в 2013-2014 году. Но совмещать 3 моих направления сложно, проще 2. У меня тренировки, свой гражданский проект «Доступно UA» и вот, музыка еще. Евровидение, кстати, не смотрел и украинских артистов особо не слушаю. Океан Эльзы слушал раньше, а потом они спопсились. Не люблю слишком популярных — когда становятся мейнстримом, что-то теряется. Red Hot Chilli Peppers – исключение, слушаю их с 1999 года. С ними у меня связан переход с родительской музыки на нормальную. Купил, помню, в тот период себе 2 кассеты – рэп-сборник и Металлику.
Иногда я аудиокниги озвучиваю. Например, у нас (в Украине — прим.ред.) есть книжка «Тореадоры из Васюкивки», которая внесена в мировой список лучших произведений детской литературы… Искал её, чтобы послушать, когда тренировался дома. Не нашел — и решил сам начитать. За полгода записал всю, а потом смотрю: малыши из 6-7 классов отзывы пишут, «спасибо, получил пятерку». Видимо, нагуглили, когда я в интернет выложил, просмотров тысячи набежали… Озвучил еще «Белый клык» Джека Лондона. Для записи выбираю те книги, которых в аудио еще нет. Бывает, приболел, сижу дома и записываю — так и время с пользой проходит.
Все на электричке никак не прокачусь – там, где нет перрона, почти некому помогать и узкие высокие ступеньки. Я бы поэкстримил.
В Шотландии очень хочу побывать и Исландии, очень нравятся пейзажи. Если кто-то пытается взять меня на «слабо», я взвешиваю, не ведусь. А если сам себя взвинтил – о, тут уже надо делать.
Всё и везде есть энергия. Иногда хожу в церковь, когда нет людей, побыть наедине, в атмосфере. Религиозные традиции – это все же другая вещь. Хотя, по сути, это различный подход к одним и тем же вещам. К энергетике мира. Кто-то называет это Богом, кто-то тяготеет к эзотерике. Мне очень нравится даосизм, там нет привязок к правилам и атрибутам.
Безусловно, есть такое — сила мысли, сила намерения. Если искренне веришь во что-то, оно будет – энергия придет. Если сильно захотеть, я уверен, что смогу ходить, просто времени на это надо огромное количество и очень сильное намерение, прям-таки бросить все силы на это без остатка. Вопрос в том, хочу ли я ходить и потратить 10-20-30 лет, занимаясь и пробивая импульс, или я хочу жить эти годы. А потом встанешь — и машина собьет. Обидно. (заразительно смеется)
О страхе, инициативе и о том, как правильно
Цель нашей инициативы «Доступно UA» — мотивировать людей, показать, что преграды можно преодолеть. Мы снимаем видео, даем лайфхаки. Да, есть коляска, но все равно — можно и нужно жить и наслаждаться жизнью. Показываем, как преодолевать, как путешествовать на поезде, например, пишем, кто с чем сталкивается, о людях.
Хотим сделать доступность трендом. Изменить отношение самих людей с инвалидностью к себе, и общества к ним. К нам обращаются заведения на этапе стройки, чтобы мы протестили, посоветовали, что улучшить в конструкции. Сейчас проект ведет команда — я делаю заметки, есть человек, который монтирует видео, другой оформляет соцсети.
У нас необычный подход — мы никогда никого не обвиняем, что кто-то плохой, не думает о людях с инвалидностью, не делает доступы. Мы составляем отчеты: ходим по заведениям или учреждениям, оцениваем вход, пространство, где передвигаться, туалет, дверные проемы. Бывают очень неудобные заведения, но зато персонал помогает везде. Наш последний проект – «Топ-10 музеев Киева». Люди получают от нас информацию и каждый сам решает, стоит сходить или нет, удобно, нравится ли. Разработали наклейки «Доступно UA рекомендует». Еще есть визиты на выезде — «Доступно-тур» — снимаем видео, как на коляске с вокзала прогуляться по городу. Мы показываем, что это реально.
Ссорился со спортивным центром, где я занимаюсь. За полтора года до открытия я связался с ними, написал, что было бы неплохо учесть при проектировании доступ на коляске. Открылись они, приезжаю, а там – турникеты, где я не проезжаю. Мне ответили: мы с такими людьми не работали, можем помочь продать абонемент. Я под турникетом пролез, колеса снял, разобрал, собрал-разобрал. Так несколько раз: перед тренажеркой, перед раздевалкой. Сейчас ребята коляску переставляют — я перелажу, потом сажусь. Я просто показал, что буду сюда ходить.
Люди с инвалидностью боятся взять то, что им принадлежит. Они спрашивают, могут ли ходить, могут ли купить абонемент. Я не спрашиваю, удобно или неудобно, а сразу прошу помочь. Если начну мяться, люди тоже будут сомневаться от неуверенности и не пустят заниматься. Люблю по-доброму все решать, без претензий — просто объясняю, как надо делать, немного качаю свои права.
Как ты относишься к жизни, так и она к тебе. Нужно не сидеть на месте в замкнутом пространстве, не ныть. Мы стараемся показать, что нужно выходить на улицу, чтобы понимать, что ты теряешь. Ты забываешь, что ты получаешь на улице, среди людей.
«Инвалид» или «с ограниченными возможностями» – так у нас не говорят. Правильно говорить – «люди с инвалидностью». У вас в Беларуси еще с этим не определились, как корректнее. Ограниченные возможности – они же у всех ограничены, кто-то что-то может, а кто-то – нет. У нас еще употребляется «люди с особенными потребностями». Или «человек на коляске». Было слово «инвалид» или потрешовее версия «прикованный к коляске» — и люди начали искать варианты, чтобы смягчить, не оскорбить. Если менять слово и понятие, меняется и сознание. В первую очередь – человек. А потом уже нюансы, инвалидность.
У нас борются и с героизацией, и с жалостью. Человек с инвалидностью может быть художником, может быть программистом, может быть кем угодно. Нужно обращать внимание на то, что он сделал, а не на то, что он на коляске. А то вечно пишут: «ему так тяжело жить, а он еще и такие дела делает». Да, я поехал автостопом – но это не подвиг.
«Бинокль»
