Свой первый диплом в технологическом университете Сергей защищал в коляске, через год после травмы. Второе образование юриста получил, когда занялся защитой прав инвалидов.
Все, возможно, сложилось бы иначе, если бы Сергей Дроздовский подчинялся и молчал. Но он — руководитель Офиса по правам людей с инвалидностью — больше года оспаривает ситуацию, подобную многим в его практике юриста и правозащитника. И рискует проиграть — потому что происходящее касается его лично.
Государственная структура — жилищное ремонтно-эксплуатационное объединение (ЖРЭО) Советского района белорусской столицы — обратилась с иском в суд и просит выселить без предоставления другого жилого помещения Дроздовского Сергея Евгеньевича и членов его семьи «со всем зависящим имуществом».
Выселять должны из общежития, где Дроздовский прожил без малого 20 лет.
На этот приспособленный под общежитие первый этаж с длинным полутемным коридором Сергей Дроздовский приехал когда-то уже в инвалидной коляске: две комнаты ему и маме, работавшей на полиграфкомбинате имени Якуба Коласа, выделило посочувствовавшее руководство комбината.
За два года до этого, в 1996-м, пятикурсник технологического университета Сергей Дроздовский неудачно нырнул, и жить с инвалидом-колясочником в прежней двухкомнатной квартире на седьмом этаже семье из четырех человек стало действительно трудно.
«Мы приспосабливали этот блок под себя — вот, дверные проемы, пороги убрали, ванная, туалет… Специально форточку сделали внизу, чтобы я мог открыть, перестелили в комнате пол, потому что щели были сантиметровые», — показывает Сергей.
Исковое заявление требует от нанимателя сдать все это по акту в том состоянии, в котором было получено, «с учетом естественного износа».
Если придется сдавать, то почти в состоянии 20-летней давности: шикарный ремонт здесь было делать некому и не на что, а естественный износ налицо в виде подгнивающей и вечно мокрой стены в коридоре.
Разозлил чиновников?
Полиграфкомбинат передал общежитие городу, и в июле прошлого года администрация Советского района Минска перевела этот этаж в ранг коммерческого жилья.
Жильцам предложили переоформить договоры найма и оплачивать свои комнаты по коммерческим ценам.
Сергей Дроздовский не согласился.
Обращение в районную прокуратуру ничего не дало, но прокуратура города в марте 2017 вынесла заключение о незаконности перевода общежития в коммерческое жилье и предписала администрации Советского района исправить нарушение.
Проверка прокуратуры выяснила попутно, что на момент перевода жилья в коммерческое вообще отсутствовали какие-либо документы о том, что площади на первом этаже здания по улице Красной, 21а — жилые. В мае из-за предписания прокуратуры жилье вновь обозначили как общежитие.
Впрочем, все время, пока шла переписка с надзорными ведомствами, коммунальные службы выставляли жильцам «коммерческие» счета и даже после выявления неправомерности перевода общежитских комнат в коммерческое жилье требуют оплатить девять спорных месяцев по коммерческим тарифам.
Дроздовский по коммерческим счетам не платил, хотя ему грозили отключить свет и воду.
«Совершенно очевидно, что администрация района попрала права жильцов в этом общежитии. И для них просто шило в бок, когда кто-то — в моем лице — начал об этом говорить, до всего докапываться… Когда прокуратура установила нарушения, когда в администрации города об этом узнали, когда пришлось снимать не самых высоких должностных лиц за то, что допущены нарушения… Если бы я согласился тогда оплачивать это как коммерческое жилье, не возникло бы ко мне никаких вопросов. Сейчас это превратилось в чистую месть», — считает Сергей Дроздовский.
В январе нынешнего года администрация Советского района белорусской столицы лишила Сергея статуса нуждающегося в улучшении жилищных условий. 29 августа, рассмотрев ситуацию, суд вынес решение о неправомерности такого лишения. В очереди нуждающихся Дроздовского пока не восстановили — бумаги по чиновничьим кабинетам ходят долго…
Love story без прописки
Совсем недавно 40-летний Сергей Дроздовский женился.
Признается: случился, что называется, служебный роман.
Анастасия Жаврид пришла в Офис по правам людей с инвалидностью юристом, и хотя не раз до этого они с Сергеем встречались на различных мероприятиях, тут разглядели друг друга.
«Я ушла с должности юриста, не положено и не этично работать под руководством мужа, — говорит Настя, вдруг признаваясь, — Нам друг с другом повезло, я такая же настырная, как Сергей! »
Настя — учредитель центра по защите животных, но ее собака приходит теперь только в гости — и то лучше встречаться во дворе.
Живущим в общежитиях не положено иметь ни кошек, ни собак, ни хомяков, ни канареек.
«Во все общежития города разослали уведомления жильцам с указанием избавиться от животных. Даже тем, у кого собакам по семь лет. К нам в центр сейчас поток обращений по этому поводу», — замечает Настя.
«Тысячи людей, проживающих в общежитиях, живут в состоянии такого мягкого рабства. Им все запрещено, и всегда есть понукатель, который может даже из-за кривого взгляда начать процедуру выселения. Всегда можно написать какую-то административную норму — например, распорядок дня, который усложнит человеку жизнь. В этом смысле общежитие — остров рабства. И жильцы готовы терпеть любое, лишь бы их не трогали», — эта уверенность Сергея подкреплена 20-летним «общежитейским» стажем.
«Я долго ждал, когда возмущенные люди, которые оказались в такой же ситуации, как я — с требованием неизвестно почему платить за коммерческое жилье, начнут проявляться. Не проявляются. Большинство из них просто согласились — пытались, правда, упрашивать, чтобы суммы за проживание были поменьше», — рассказывает Дроздовский.
В этом общежитии 20 комнат, по комнате на семью.
«Пара семей сначала отказалась платить по коммерческим ценам. Но в результате длительного запугивания и нервотрепки просто съехали. Сейчас здесь пустует несколько комнат — знаете, платить за одну комнату с общей кухней, общим туалетом как за однокомнатную квартиру, которую сейчас можно снять без проблем да за меньшие деньги, — абсурдно», — говорит Сергей.
«Тем более, что ЖРЭО совсем не отвечает нам взаимностью: улица у нас не освещена, асфальт — не подобраться, зимой дворники убирают через день, а то и два», — добавляет он.
Жена Настя сейчас никак не может зарегистрироваться в жилище мужа — Сергей и сам под угрозой выселения.
Близкий суд
Начальник ЖРЭО Советского района Игорь Жук заявляет, что его организация действует строго по закону, требуя выселения Сергея Дроздовского.
Объясняет: помещение в общежитии предоставлялось полиграфкомбинатом Галине Дроздовской вместе с сыном. Галина Дроздовская являлась нанимателем.
«С 19 апреля, когда Дроздовская Галина Александровна выбыла из общежития, Сергей Евгеньевич потерял всякое право находиться там», — говорит Игорь Жук.
«Мы предложили Дроздовскому предоставить необходимые документы для того, чтобы мы могли оставить ему возможность пользоваться этой комнатой. Прошло более двух месяцев, однако Дроздовский не предоставил нам весь комплект документов», — подчеркивает начальник ЖРЭО.
Игорь Жук говорит, что Дроздовскому стоит подумать, как перезаключить договор, а не «накручивать ситуацию».
Сергей Дроздовский настаивает, что имеет право на продление действовавших для его семьи условий договора найма комнаты в общежитии, а не заключение нового договора.
Объясняет: «По новому договору я либо должен быть работником ЖРЭО, либо за меня должна финансово поручаться организация, в которой я работаю. Но вселялся я сюда на других условиях. И жилищный кодекс говорит, что, если я вселился сюда до 2006 года, то на меня распространяются нормы предыдущих положений, и выселить меня без предоставления жилья нельзя».
Добавляет: готов бы пойти юристом в ЖРЭО, но элементарно не поднимется по крутым лестницам, даже если объявится там для него вакансия.
«У меня нет никаких претензий на внеочередное или какое-то особенное жилье. Я всего лишь добиваюсь равного отношения к себе, того права, которое есть у любого гражданина страны и которое нарушено ввиду некомпетентности местной администрации», — заявляет Сергей.
Незаметные люди
Офис по правам людей с инвалидностью, которым руководит Сергей Дроздовский, — некоммерческая организация. Именно ей надлежит финансово поручиться за Дроздовского, если Сергей примет новые условия договора на комнату в общежитии.
Общественная приемная Офиса в год принимает от 1000 до 1300 обращений. С некоторыми обращениями работают годами — переписка с инстанциями, подготовка документов, привлечение экспертов, поиск адвокатов для судебных разбирательств.
Жилищный вопрос в великом множестве проблемных проявлений — самый частый повод обращения в Офис. Далее, по статистике Офиса — проблема безбарьерной среды, отказы в приеме на работу…
«Униженное положение людей — вот наше главное наблюдение. К нам в офис инвалиды приходят с рассказом, который начинается так: мы уже пять лет просим, мы 10 лет просим. Нам приносят тома переписки с администрациями, — рассказывает Сергей Дроздовский. — Человек пять лет просил-писал в ЖРЭО, чтобы ему сделали пандус, и пять лет чиновники находили всевозможные отговорки, чтобы этого не делать. Но все равно ведь сделали — после того, как мы подключили администрацию города, прокуратуру… И вот смысл был отнимать у человека пять лет жизни? «.
«К моему большому сожалению, я убедился, что наши чиновники не знают о проблемах простых людей, а тем более инвалидов. Чиновник считает ниже своего достоинства прийти к человеку и спросить: как ты? В чем проблема? Человек должен быть в роли просителя», — Сергей говорит, что в этой роли чувствует себя особенно горько, когда из года в год чиновники районной администрации назначают ему «прием» в тамбуре у входа, рядом с вахтером и снующими посетителями.
«Есть государство, есть деньги у государства, выделенные на решение проблем инвалидности. А самого человека с инвалидностью в этой системе нет. Человек-инвалид никак не включен в эту работу. И наша роль, наша работа в том, чтобы таки включить этого человека в разговор — полноправным, равным собеседником», — подчеркивает Дроздовский.
Готовясь к предстоящему суду, замечает: «Конечно, мне важно оказаться не бездомным. Но мне как специалисту важна и сама ситуация — по моему убеждению, совершенно противоправная, нарушающая права человека. И то, что мне приходится заниматься своим случаем, это тяжело и неудобно, очень неудобно. Но…»
http://www.bbc.com/
