Лиля встает с кресла, поднимается по лестнице, открывает дверь, спускается по пандусу. Забивает мяч в небольшие футбольные ворота. За этим наблюдают несколько десятков человек. Вроде бы не происходит ничего особенного — все это мы делаем каждый день. Только у Лили вместо ноги — протез. В «Сколково» прошли состязания кибатлетов — людей с высокотехнологичными протезами. И это название подходит им куда больше, чем привычное «инвалид».
Нога, которую нужно заряжать
Лиля живет без правой ноги с 12 лет: ее сбил пьяный водитель. Тогда «продвинутых» протезов еще не было, но Лиля и с обычным справлялась: «Я бегала вполне себе шустро и резво, никто не понимал, что у меня нет ноги». Нынешний протез Лили отличается от старой искусственной ноги не меньше, чем новейший смартфон — от вашего первого кнопочного мобильника. Он заряжается от розетки — энергии хватает на несколько дней. Он «умный»: специальная программа подстраивает его под здоровую ногу, и протез меняет темп вслед за хозяином. С ним можно подниматься по лестнице — со старыми протезами нужно было ступать только здоровой ногой, а искусственную «подтягивать». «За пять лет с таким протезом я ни разу не упала и не споткнулась, — говорит еще одна участница состязаний, Инга. — Утром просыпаешься, надеваешь. Вечером снимаешь. Как будто это твоя родная нога, только нужно не забывать ее заряжать».
Инга Медведева — горнолыжница, призер Паралимпийских игр. Она тоже лишилась ноги в детстве. Вообще протезы не мешают физической активности. Здесь есть и мастера спорта, и члены различных сборных, и просто те, кто регулярно ходит в зал «для себя». «Протез вместе с тобой не поправляется и не худеет, — говорит Лиля. — Надо держать тело в тонусе».
Людям с протезами кибатлетика нужна, чтобы проверить себя. Но понаблюдать за ними приходят не только друзья и родные. Среди зрителей есть и те, кто потерял руку или ногу, но еще не решился на протезирование. Ведь здесь соревнуются люди с протезами от разных производителей, и для потенциальных клиентов это возможность посмотреть, как искусственные руки и ноги выглядят в реальности, а не в рекламных буклетах.
«Идея в том, что мы собираем треугольник, — говорит Андрей Давидюк, председатель правления союза «Кибатлетика». — Сюда приходят люди с инвалидностью, российские разработчики и госструктуры, которые их поддерживают. Поставщик демонстрирует продукцию, а человек говорит: что нравится, что нет. А государство говорит, что оно готово поддержать». Название «кибатлетика» не случайно: современные приспособления расширяют «ограниченные возможности» настолько, что некоторые люди с протезами действительно больше похожи на киборгов.
«Я не стремлюсь обманывать»
У Светланы 198 сантиметров роста, огромные глаза и черная искусственная рука. Трудно сказать, что привлекает внимание сильнее. У Светы нет правой руки от рождения. Многие протезисты от нее отказывались: говорили, что мышечной памяти нет — а значит, управлять протезом она не сможет. Но нужные мышцы нашлись. «Я даже жестикулирую обеими руками: это не только выглядит естественно, но и благотворно влияет на мое тело, — объясняет Света. — У человека без одной конечности тело несимметрично работает. У меня нет правой руки, от этого „отстает“ левая сторона — нога. И протез помогает восстановить симметрию».
Светлана — журналист, она живет в Архангельске, занимается спортом и ходит в горы. Свой дорогой протез всегда берет с собой и уже ломала его несколько раз. «Все к нему относятся как к хрустальной игрушке, — смеется она. — Используют дома и на работе, а когда куда-то едут — снимают: боятся сломать. А я не отказываю себе в простых удовольствиях, которые есть у здорового человека. Вы же свою руку не отрезаете и не оставляете дома».
Многие кибатлеты носят косметические протезы — телесного цвета, с венами и ногтями, максимально похожие на настоящие руки и ноги. Еще есть специальные чехлы — тоже телесного цвета. Их можно надеть на протез сверху. Но не все стесняются своих искусственных рук и ног. У одной из участниц протез со стразами — правда, он сделан специально для соревнований, но кто знает — может, их однажды введут в моду. Большинство девушек здесь спокойно носят короткие юбки и шорты. С негативом от окружающих встречаются, но редко. «Как-то в автобусе мне женщина пожилая говорит: „Вам, наверное, лучше в брюках ходить или в длинных платьях“. Я ответила: „Вы знаете, в СССР инвалидов не было, пусть хоть они в России будут“, — рассказывает Лиля.
Свете тоже иногда приходится слышать что-то вроде „прикройте свою руку, вы пугаете моего ребенка!“ или „ну вы же девушка, нужно же прикрывать“. Но она не скрывает свой протез принципиально: во-первых, так любой человек сможет спросить ее, где такой купить. Во-вторых, так честнее. „Появление черной руки в моей жизни отсекло половину вопросов. Иногда человек общается с тобой и не знает, что ты инвалид. А потом обнаруживает руку манекена — и у него шок, — объясняет Света. — А тут сразу видно: да, это ненастоящее. И человек меня сразу принимает такой, какая я есть. Я не стремлюсь обманывать. Я и слова „инвалид“ не стесняюсь. Диабетики же не обижаются, когда их так называют. Это слово прописано у меня в карте, и это не более чем медицинский термин“.
«Рву шаблоны каждый день»
На состязаниях кибатлетов есть люди не только с протезами, но и в колясках. Им не ампутировали конечности, просто по разным причинам они почти не могут ходить.
«Инвалидом человека делает не столько его увечье, сколько неприспособленная среда», — считает Игорь. Он не ходит уже 20 лет. Говорит, что Москва за эти годы стала доступнее, но где-то в обычной коляске все равно не проедешь.
Игорь работает в фирме, разрабатывающей приставки для колясок. Они прикрепляются спереди, и эта конструкция выглядит как трехколесный велосипед.
«Смысл в том, чтобы человек не крутил руками колеса, пачкался и мерз, — объясняет Игорь. — Да, есть электрические коляски, но они громоздкие. И если кончится заряд, то будешь в ней заложником: ее очень тяжело поднять. А если заряд кончится у приставки, я ее уберу и доеду по старинке». Раньше Игорь не мог гулять зимой. Теперь он разъезжает в коляске по сугробам, а сзади привязывает ледянку для сына — тот катается как на водных лыжах. Средняя скорость — 12–15 км/ч, максимальная — 24–25 км/ч, как у велосипедистов. Фактически это личный транспорт, которым можно пользоваться даже в супермаркете. «Раньше я продукты в магазине на семью закупал час. Теперь — 15–20 минут, и большая часть этого времени — очередь в кассу, — говорит он. — Первая реакция людей — удивление. Рву шаблоны каждый день. Я езжу быстрее, чем вы ходите». Игорь уезжает — ему пора на соревнования. И догнать его действительно сложно даже бегом.
news.rambler.ru
