Елена Колганова — инвалид детства. Несмотря на диагноз «детский церебральный паралич» (ДЦП), девушка ведёт активный образ жизни и даже смогла стать инструктором по фитнесу. Она специализируется на зумбе — программе на основе латиноамериканских танцев. Елена — первый в России лицензированный инструктор по зумбе на инвалидном кресле. Кроме того, она закончила колледж по специальности «издательское дело» и работает копирайтером. Как рассказала девушка в интервью RT, ей и её близким пришлось сделать выбор между лечением, которое занимало бы всё время, и активной социализированной жизнью.
— Как вы стали инструктором фитнес-направления зумба? Как впервые узнали о нём? Где учились мастерству?
— Я попала в секцию зумбы случайно. Просто гуляла в парке, а там проходил мастер-класс на открытом воздухе. Я услышала музыку, увидела веселье, движение. Решила посмотреть: оказалось, что это зумба. Ко мне подошли инструкторы и пригласили потанцевать. Потом подружились, начали общаться. Прошло полгода, и мой инструктор предложила мне самой попробовать стать инструктором. Есть специальная программа, адаптированная для людей с травмами, людей пожилого возраста и инвалидов. В каждой стране есть специалисты по зумбе, которые имеют право проводить обучение на территории определённой страны. Только у них можно получить лицензию. Я получила её три с половиной года назад.
— Какие критерии существуют для инструктора?
— Никаких критериев нет. Инструктором может стать каждый. Но ты должен понимать, для чего ты это делаешь. Я адаптирую базовую программу для тех людей, которых вижу перед собой: упрощаю движения, растягиваю их в соответствии с музыкой, если людям нужно больше времени на то, чтобы осознать движение. Если нужно, мы будем делать движение не на четыре счёта, а на восемь. Если на восемь им некомфортно, значит, если музыка позволит, растянем на 16. Но, в целом, хореография строится по определённой формуле, в соответствии с музыкой. Обычно у нас на куплет — одно движение, на припев — другое, на проигрыши — третье. Я могу это изменить в зависимости от того, каких людей вижу перед собой. Я заинтересована в том, чтобы у них получилось. И это, конечно, ответственность любого инструктора так работать.
— Что в зумбе особенного?
— Первое, что отличает программу от всех остальных, — нет элемента разучивания. Мы не даём людям связки, комбинации, вариации движений. Мы создаём атмосферу вечеринки. А так как мы всё же тренируемся — это фитнес-вечеринка. Звучит зажигательная латиноамериканская музыка, ритмы. И люди следуют за инструктором, который даёт чёткие указания невербальной навигацией. Нет указаний голосом, чтобы не заглушать музыку и не портить атмосферу вечеринки.
— Где вы преподаёте?
— Сейчас я веду классы в Центре социального обеспечения, они работают в рамках проекта «Московское долголетие» во всех ЦСО для пенсионеров. Команда лицензированных инструкторов Москвы проводит в них классы для пожилых людей. И я тоже в этом участвую.
— Как вы называете тех, кто занимается в вашей группе: ученики, клиенты? Как правильно?
— Мы их называем студентами. У нас большое мировое сообщество людей, объединённых музыкой. И так получается, что через какое-то время мы начинаем общаться с людьми, которые ходят регулярно, становимся друзьями. Что касается моих классов в реабилитационном центре, то ко мне на занятия приходили все пациенты, свободные от процедур. Я приезжала вечером. И все, кто не был занят, приходили к нам на зумбу.
— Елена, расскажите свою историю болезни. Как случилось, что вы оказались в инвалидном кресле?
— У меня детский церебральный паралич. Я родилась раньше срока, роды были стремительные, и из-за этого случилась травма мозга. Это всё, что я могу сказать о причинах.
— А что сейчас говорят вам врачи?
— Я редко хожу к врачам и не лежу в реабилитационных центрах. У меня даже были смешные случаи, когда я сама приезжала в центр и проводила там класс зумбы. Мне врачи говорили: «А ты не хочешь к нам лечь как пациент?» Я говорила: «Нет, не хочу, потому что у меня нет времени».
В какой-то момент мы выбрали жить так, как я живу. Это было моё решение. Мы обсуждали с мамой, как я представляю себе лечение. Я понимаю, что какими-то консервативными методами меня уже на ноги не поставить. Нужно делать операцию, ложиться в больницу. А для этого нужно выпасть из активной жизни. В какой-то момент получается, что ты делаешь выбор: либо ты лечишься, лежишь в реабилитационных центрах, в больницах, либо социализируешься, учишься, работаешь, развиваешься, ходишь на занятия. Это касается и детей, и взрослых. Мы встали перед выбором: либо лечиться, либо учиться.
— Получается, что некогда болеть?
— Реально просто некогда. Поэтому и у врачей бываю редко. Даже не помню, когда в последний раз была. Кажется, когда училась в колледже и получала справку об освобождении от физкультуры. И ещё недавно обращалась за справкой, что я прикреплена к поликлинике, чтобы получить новый инвалидный знак. Бумажками занималась там, а не лечением. Поэтому о медицинской стороне своего заболевания ничего не могу сказать.
— Где вы учились? Кто вы по специальности?
— Я закончила социально-педагогический колледж МГППУ по специальности «издательское дело». Работаю копирайтером. Сейчас некоторые считают, что копирайтером могут работать все: и мамочки в декрете, и студенты. Я всегда говорю, что я копирайтер, который отличается от других тем, что имеет профильное образование. Я понимаю, что я пишу и как это лучше написать по-русски. Если это реклама, там, конечно, я откладываю в сторону все правила русского языка и пишу то, что требует от меня заказчик. Но всё же стараюсь найти баланс между стилистикой русского языка и тем, что от меня требуют в рамках проекта. И это отличает меня от других копирайтеров. Так что я работаю по специальности как специалист издательского дела.
— Как вы считаете, есть ли какие-то произведения или фильмы, которые честно рассказывают о той проблеме, с которой вы столкнулись?
— Знаю фильм, который называется «Моя левая нога». И есть одноимённая книга Кристи Брауна. Её автор — инвалид с ДЦП. И фильм, и книга хорошие, в них действительно правда. Есть книга «Белое на чёрном» Рубена Гальего и спектакль по ней. Вот, пожалуй, только они. Но это книги, которые написаны людьми с инвалидностью.
Всё, что снимается об этом, по большей части какой-то пиар и эпатаж. Это желание затронуть душещипательную тему и залить туда побольше чернухи. И результат получается ужасный, но его обсуждают.
Я читала книгу «Класс коррекции». И получилось так, что фильм и книга — абсолютно о разном. Повесть написана писательницей-психологом Екатериной Мурашовой. Она о внутреннем мире детей, учащихся в коррекционном классе. И это очень хорошая книга. А создатели фильма взяли героев, начало сюжетной линии, завязку, но при этом сюжет в книге и в фильме развивается абсолютно по-разному.
https://russian.rt.com/
