«Вдруг у тебя такое ощущение, что ты просто смотришь». Саша Авдевич — откровенно о личной жизни человека в коляске.
Оргазм могут испытывать около половины женщин и до 65% мужчин с травмой спинного мозга — это данные зарубежных исследований. Саша Авдевич честно говорит, что в этот процент не входит. После травмы его личная жизнь очень изменилась. Саша согласился откровенно рассказать о том, как именно. Что человек в коляске чувствует, а что — нет, как получает удовольствие, что меняется для партнера и что делать людям, которые из-за похожей травмы боятся так и не найти пару.
Когда Саша попал в аварию на байке, ему было 26. Сейчас — 33. Авдевича очень хорошо знают по его делам. Он лихо проехал через всю Европу на хендбайке. Он эффектно спровоцировал один из банков на установку пандусов по всем отделениям в стране. Он организовал курсы бариста для колясочников в нескольких городах. А еще почти три года назад он встретил свою девушку — Юлю. Во время интервью Саша много и слегка по-черному шутит о своей травме, искренне отвечает на очень личные вопросы и кажется довольным жизнью человеком.
Сразу после травмы
— Я читала, что ты провел в лежачем положении года два — это был объективно неизбежный этап лечения или что-то депрессивное?
— Не, ты что! Просто меняется твоя физиологическая составляющая. Потом ты привыкаешь, вертикализируешься, сначала голова кружится. Это и лечение, и привыкание, и плюс, конечно же, психология. Ты адаптируешься — кто-то раньше, кто-то позже.
— В одном из интервью у тебя была цитата о том, что стало с твоим кругом общения: «Больше всего я пострадал именно от этого — от предательства. После этого мысленно выстроил свое дальнейшее будущее: пофиг, буду заниматься компьютерами, еще чем-то, зато потом меня никто не бросит». Я верно понимаю, ты подумал, что «ну все, я один, меня бросили, кому я такой нужен»?
— Конечно. Я думаю, это у всех такая штука. Представь, ты жила-жила и вдруг тебя обвинили в харрасменте. И ты попадаешь в такой неприятный статус даже для себя. Ты ощущаешь, как другие люди смотрят на тебя, может, осуждают — явно что-то не то. Конечно, не стоит эту метафору применять к инвалидности, но состояние примерно такое. Ты понимаешь: что-то произошло, и по любому, что бы кто ни говорил, это наложило отпечаток на окружение. Ты видишь их реакцию. Никто никогда не обманет. Когда у нас 50% колясочников по городу ездить будет, наверное, этого чувства не будет. А так оно есть, и ничего с этим не сделать. И тебе самому нужно к этому привыкнуть — а это вообще трудно.
— Так у тебя была мысль «Я останусь один»?
— В смысле без девушки? Да, было такое. Или, допустим, с какой-нибудь «деревенской», самой обычной девочкой сойдусь и нафиг мне ничего не нужно. Как-то так.
— Как долго ты хранил в голове эту мысль? До какого момента?
— Наверное, до каких-то пониманий, что девушки на тебя обращают внимание. Что ты на коляске, на вечеринке с кем-то затусил и чувствуется такая симпатия. И ты такой — опачки, работает! Но чтобы до этого дойти, нужно дойти до моментов, в которых ты не стесняешься выезжать, тусоваться и расслабляться. Через года три после аварии это произошло. И еще после лагеря активной реабилитации от РАИК. Я жил так: езжу на стандартную реабилитацию — тусуюсь дома. Вдруг мне звонят ребята из ассоциации: чувак, приезжай в лагерь, все включено. Ты приезжаешь в коляске — и там таких же человек 50, и тренеры на коляске. И уже ты такой «Ага, так я должен быть в топчике!»
— Было такое состояние, когда казалось, что секс — это не для тебя теперь?
— Прямо так не было. Были мимолетные мысли. Но я больше думал о способах приятного секса для себя. Я искал какой-то выход. Думал, как это может быть. Какая механика, если ты не чувствуешь свой член, ты не можешь получить оргазм, ты не испытываешь эйфории именно в таком виде, в котором привык. Но секс — это и какая-то приятность, какие-то раздражители. Если подумать, стандартный секс — это что-то вроде животного левела понимания секса. На самом деле уровней намного больше. И если ты инвалид, и хочешь погрузиться, тебе по-любому нужно подниматься с этого уровня. Если останешься, ты будешь одним их тех чуваков, которые думают, что нафиг нужен секс, вообще лучше пусть его не будет. Над этим надо работать, развивать и понимать, как это у тебя работает. У каждой травмы свои приколы, не могу за всех сказать.
— Откуда ты брал информацию? От медиков?
— Какой смысл спрашивать у чувака, который ни разу не принимал наркотиков, какая от них эйфория — даже если он нарколог. Нужно полагаться именно на практику. Если он знает историю тысяч практик, и тысяча инвалидов рассказали ему про свои практики, ок. Обсуждали с колясочниками. И интернет-форумы.
— Я подумал, что это жесть какая-то. Прикинь, ты понимаешь, как заниматься сексом, и вдруг ты делаешь все то же самое и у тебя такое ощущение, что ты просто смотришь. Потому что ничего не чувствуешь.
— От момента травмы до первой близости после травмы сколько вообще времени прошло?
— У меня же девушка была, поэтому еще когда лежал в больнице, что-то было. Надо было попробовать.
— И как?
— Я подумал, что это жесть какая-то. Прикинь, ты понимаешь, как заниматься сексом, и вдруг ты делаешь все то же самое и у тебя такое ощущение, что ты просто смотришь. Потому что ничего не чувствуешь.
О физиологии
— Как я понимаю, у тебя нет чувствительности в ногах. Это значит, что ты вообще ничего не чувствуешь?
— У меня травма 8-9 или 7-8 отдела — это грудные отделы. И полностью разрыв спинного мозга. Это значит, что ниже уровня груди у меня заканчивается чувствительность — все остальное я вообще не чувствую. Даже если ты мне отрежешь что-нибудь, я буду сидеть, улыбаться.
— Если говорить о реакциях, что изменилось? Я буду перечислять, а ты можешь кратко комментировать. Как поживает твое либидо сейчас?
— Отлично! Ничего не изменилось.
— Частота возбуждения?
— Если я хочу, чтобы была эрекция, нужно потрогать. Чистая механика.
— Сила возбуждения?
— Наверное, чуть-чуть слабее, чем у здорового человека.
— Эрогенные зоны — может, появились новые?
— Конечно. Это у всех людей с такими травмами, думаю. После разрыва спинного мозга нервные окончания как бы раскидываются. У меня здесь — в области грудной клетки, где граница чувствительности — как у тебя клитор, наверное. Только площадь большая. Даже когда сплю, я поднимаю вот здесь одеяло или майку, чтобы мне сюда не ложилось. Потому что для меня это сильное раздражение. И при ласках очень приятно, когда меня здесь трогают.
— Продолжительность?
— С продолжительностью сейчас все ок. Сейчас можно просто бесконечно заниматься любовью. Обычно как все происходит: есть такое чувство эйфории, потом оргазм — и все, я спать. А сейчас все иначе: если тебе человек интересен, то ты питаешься от того, что он получает оргазм. И тебе кайфово, когда это происходит снова и снова.
— А что у тебя вместо оргазма?
— А что ты чувствуешь до того момента? Примерно на середине. Такую приятность, да? И она постоянно такой и остается. И поэтому ты можешь бесконечно это делать. Для того, чтобы человек, который не чувствует, достиг оргазма, есть спецприспособление. Начинается спазм, но вот этого ощущения все равно нет. Это только визуально.
— Какие-то препараты принимаешь?
— Все колясочники принимают. Тебе нужно возбуждение. Из головы сигнал к возбуждению не дойдет. От визуальных впечатлений не будет эрекции. Только за счет прикосновений или медикаментозно.
— Чего не хватает в сексе сейчас?
— Неудобно заниматься сексом стоя (смеется). Сверху тоже вообще никак. Сзади тоже. Мне не хватает того, где я на ногах. Именно этого. А чего еще может не хватать?
— Какие способы компенсировать или получать удовольствие иначе вы придумали?
— Оральный секс — да! Все и превращается, по сути, в какой-то петтинг. Для инвалида, по крайней мере, это по-настоящему петтинг. Если секс пропал в классическом виде, то петтинг — это то, что осталось.
— Ты же в прошлом году прыгнул с парашютом. Это круче, чем секс?
— Конечно, нет! Обычная тема. Я столько всяких ловил экстремальных штук. Драйв был, но я, если честно, ожидал большего.
— Вопрос рождения детей — насколько он тебе интересен? Ты проверял у врачей свои репродуктивные возможности?
— Конечно, интересует. Вот проверю скоро. ЭКО стоит примерно 5 тысяч баксов. Твою сперму забирают, оплодотворяют яйцеклетку — я только так могу заиметь детей. Пока не было денег.
О шансах на личную жизнь после травмы спинного мозга
— Ты говорил, что вы с другими колясочниками обсуждаете вопросы секса? Что их волнует чаще всего?
— Интерес как у малых, у подростков. Ты в новое качество попадаешь, уже становится прикольно. У девчонок тоже по-другому все. Часто бывает, что внутри они чувствуют что-то.
— Информации, наверное, не хватает. Если бы у тебя была возможность что-то улучшить в нашей системе здравоохранения, что бы ты сделал?
— Я бы ввел социальную проституцию, 100%. Многие не занимаются сексом, потому что они не могут себя раскрепостить, прочувствовать. Колясочнику для того, чтобы заинтересовать девушку, нужно быть хорошо образованным, воспитанным чуваком, который умеет разговаривать. Если ты здоров, ты можешь быть полным дурачком, типа чуть-чуть красавчик — и у тебя по любому есть секс. А когда ты в статусе колясочника, ты можешь вытягивать только за счет эрудиции и своего внимания к девушке.
— Много одиноких людей на колясках?
— Дохрена одиноких очень. Но зато я знаю и таких гангстеров на колясках. Есть старое поколение колясочников, которые получили травму в 80-90-е — они в Макдональдсе ни разу не были. Они жили еще в то время, когда типа инвалидов не было. А молодые, они наоборот: я инвалид, идите к черту, я тусуюсь.
— Что делать людям с такой травмой, как у тебя, если они думают, что с личной жизнью ничего не получится?
— Надо расслабиться немножко. Познакомиться с кем-нибудь, поговорить. И все пойдет. Надо найти какие-то свои эмоциональные состояния, которые можно достичь, например, с помощью алкоголя, — в которых они расслабляются. И именно тогда ты можешь себя словить в драйве. Ты теряешь это ощущение «черт, я калич». Это пропадает. И ты уже на той орбите, где получаешь кайф от общения с противоположным полом.
— К тебе возвращается это «я калич»?
— В моменты беспомощности. Сюда, допустим, заезжаешь — бордюр, снега насыпало, колеса скользят. Если нет никого, ты просто гребешь. 5 минут, 10 — я калич. Или когда спастика случается — это непроизвольное сокращение мышц, и ты с коляски можешь упасть.
— Что после травмы позвоночника ты понял о личной жизни?
— Не нужно грузиться. Конечно, это зависит от того, какая у тебя была личная жизнь до травмы. Если до травмы ты много тусовался, тебе будет очень плохо. Если ты был правильный, не тусил, строил карьеру, женился рано, возможно, на тебе это вообще никак не отразится.
А вот первым я бы сказал, что это надо воспринять как какую-то игру, как новый этап в твоей жизни. Тогда у тебя появится азарт, который заставит чувствовать себя мужчиной, будучи в таком качестве. И тебе будет плевать, что ты на коляске.
Есть фильм про колясочника, который очень меня вдохновил — «Кармо». Когда увидел главного героя, понял, что вот именно так нужно делать. Это первый герой на коляске, которого я увидел. Понимаешь, не хватает визуализации. Вот ты с детства растешь, видишь на экране визуализацию себя: типа, я Брюс Ли. Ты выбираешь какой-то образ и потом пытаешься соответствовать. Но супергероя-колясочника нет. И сериала про него нет. Короче, нужен такой чувак, смотря на которого ребенок сам захочет сесть в коляску. Не обязательно же ломать позвоночник, можно просто иногда перемещаться в коляске. Если бы такое было, не было бы проблем психологических ни у кого.
https://imenamag.by/posts/just-watching
