«Ты же инвалид, какие тебе дети?»: родственники не дают матери видеться с 5-летними близнецами. И теперь 43-летняя Юлия Сталева борется не только за то, чтобы снова встать на ноги, но и за своих сыновей. Юля — современная, активная и деловая москвичка. Когда 13-го июля 2022 года Юлия Сталева шла гулять в парк в центре Москвы со своими мальчишками-близнецами, то даже не догадывалась, что ее жизнь изменится на это пресловутое до и после.
— Мы с друзьями просто решили провести жаркий летний день в теньке парка. Дети бегали по лужайке, мы сидели в летнем кафе. Дунул ветер — и огромная ветка грохнулась на меня. Очнулась я на больничной каталке, меня везли в операционную. Я только услышала слово «ампутация», сразу снова сознание и потеряла.
Правая ступня была настолько раздроблена, что сохранить ее не удалось. Левая нога тоже сильно пострадала, Юля до сих пор в аппарате Елизарова.
— Потерянные ноги — такая ерунда. Это вообще не проблема, я уже готовлюсь к протезированию, сейчас супер-современные технологии, я вот-вот встану на ноги. Занимаюсь с реабилитологами, строю новый бизнес. А вот когда отбирают детей, это такая жесть… это хуже смерти.
«ОН ТРЕБОВАЛ СДЕЛАТЬ АБОРТ»
Юля — современная, активная и деловая москвичка. Много лет строила карьеру в индустрии моды. Воспитывала дочь, сейчас ей уже 23 года.
— Мы первыми завозили в Москву модные французские бренды, потом я как байер (специалист, который выбирает и закупает товар для конкретной торговой точки, — Ред.) сотрудничала с крупными торговыми площадками, запускала свои линии одежды. В последние годы работала в фирме, которая открывает дорогие, роскошные рестораны. Всегда чувствовала себя уверенно. Там, на последней работе, и встретила его.
Он — это Артур, биологический отец ее младших близнецов.
— Сначала это было ничего не значащее знакомство. Мы просто пересекались иногда по разным делам. А через пару лет он вдруг позвонил, позвал попить кофе. Так все и закрутилось. Нет, мы никогда не жили вместе и даже планов таких не было. Просто встречались, нам было хорошо друг с другом, по крайней мере так мне казалось. Но когда я поняла, что беременна, Артур вдруг эту новость воспринял в штыки. Настаивал на аборте, даже договорился уже в клинике. Подруге моей сказал: «Я не вижу ее матерью своих детей». Ну не видит, так не видит, что поделать. Мне было 38 и я хотела этих детей, а когда узнала, что будут близнецы, тем более все сомнения отпали. Решила — рожу и выращу.
После того, как Юля отказалась делать аборт, Артур самоустранился. Никак в жизни экс-возлюбленной не участвовал.
— Но мне звонили его какие- то друзья, угрожали. Говорили, что если не сделаю аборт, то детей у меня все равно похитят и я никогда их не увижу. Мне, честно говоря, тогда было не смешно от таких угроз. Только на 6-м месяце вдруг появился, назначил встречу, на которой зачем-то познакомил меня со своей девушкой. Потом мы созвонились, когда родились Давид и Филипп. Артур даже приехал встречать меня из роддома.
— Проснулись отцовские чувства?
— Да я бы не сказала. Первые 4 года в нашей жизни он участвовал пунктирно. То вдруг появлялся, то опять исчезал на долгие месяцы. Я никогда никаких денег не просила, да он даже и отцом не был вписан в свидетельство о рождении. Иногда звонил, спрашивал, как дела, жаловался, что не может найти работу, денег нет. Я даже пыталась ему помочь, обзванивала знакомых, чтобы пристроить его куда-нибудь. И всегда говорила: «Нет денег, приходи просто с ними погуляй, пообщайся». Можно же помогать не только финансово, если есть желание участвовать в жизни детей, правда?
— А семья его как-то проявлялась?
— Артур родом из Барнаула, там все его родные живут. Я их никогда не видела. Родителям, насколько я поняла, он даже не сразу сообщил, что станет отцом. После мама его звонила, говорила, что я испортила жизнь их сыну. Он же на 10 лет меня младше. «Если тебе так нужны были дети, пошла бы в банк спермы», — говорила она. Но знаете, мне было настолько все равно, что они там говорят и что думают. Я была очень счастлива, что у меня есть мои мальчишки. Некогда было даже заморачиваться всеми этими разговорами, я работала, занималась детьми, мама живет со мной и очень помогала, старшая дочь тоже. Жили мы прекрасно, ни в чем не нуждались и ни на какую помощь не рассчитывали, а только на себя. Хочешь общаться — приезжай, не хочешь, ну не хочешь.
Два года назад, когда мальчикам было уже около 3-х лет, Артур вдруг решил восстановить отцовство.
— Он подал заявление в суд, я не препятствовала. Кстати, за 5 месяцев до того, как мне вдруг пришло извещение из суда «на определение отцовства», я стала получать на карточку деньги на детей. По 10 000 рублей в неделю на протяжении аж пяти месяцев. Но как только я получила первую повестку – все, выплаты прекратились. Как мне потом объяснили знакомые юристы, это было сделано для того, чтобы представить доказательства в суд, что он детям помогал финансово. Я потом эти банковские распечатки увидела в деле…
— К детям он стал чаще приезжать?
— Нет. Так же эпизодически. Бывало такое, что мальчишки даже его не узнавали, когда появлялся.
«Я ХОЧУ ОТВЕЗТИ ИХ В БАРНАУЛ»
— Как-то так получилось, что осенью 2022-го он стал приезжать к детям чаще. Ездил с ними гулять, на картинг возил. Я даже ему сказала: молодец, продолжай, дети уже подросли, они все понимают, и плохо будет, если отец в их жизни эпизодически только. Он как будто услышал меня, даже ночевать их забирал.
— И он не знал, что с вами?
— Нет. У нас нет общих знакомых, чтобы рассказали. Я тоже не считала нужным ему сообщать. Дети в разговоре как-то упомянули, что у мамы нога сломана, Артур еще пытался все у меня выяснить, что случилось, но я не стала говорить. Зачем?
В феврале Артур вдруг заявил, что хочет свозить детей в Барнаул, познакомить с родителями.
— Я сказала, что не против, но, может, лучше летом. У них сад, программа обучающая, и потом надо их как-то подготовить, все-таки бабушка и дедушка для них малознакомые люди, со своим укладом. Он вроде согласился. А в начале марта взял их на выходные ночевать к себе, сказал, что отвезет в понедельник в сад. Но не привез. И телефоны все молчали. Только во вторник он вышел на связь и сообщил, что они в Барнауле. Все!
С марта 2023-го Юля своих мальчишек больше не видела.
— Что вдруг произошло? Почему? Я предполагала, что рано или поздно он это сделает. Но что так скоро – нет. А его мать еще когда-то мне сказала, что до 5 лет дети со мной будут, а потом — посмотрим. Артур же мне заявил, что я увижу детей, только если выполню два условия — поменяю им фамилию на его, разрешу оформить им немецкий паспорт (Артур русский немец и он несколько лет назад восстановил немецкое гражданство). «Я все устрою, к тебе приедут люди и все оформят». При этом он не давал мне даже поговорить с детьми. Еле-еле я добилась от него разрешения на видео-звонок, мальчишки рыдали в камеру, орали, что хотят домой. Конечно, было желание все бросить и поехать в этот Барнаул. Но у меня на ноге аппарат Елизарова громоздкий тогда стоял, родные меня отговорили. Вместо этого мы пошли в опеку, прокуратуру, полицию. Но все только руками разводили — он отец, имеет полное право.
«КОГДА УЗНАЛ, ЧТО У МЕНЯ НЕТ НОГИ… »
— Он не знал про вашу травму. Почему же тогда забрал?
— Я думаю, родители его настояли. Наверное, он хочет сделать им документы и увезти в Германию. Он все удивлялся, почему же я не приезжаю в Барнаул. Говорил, что, наверное, я не люблю своих детей. Я же просто физически не могла никуда ехать. Ну а когда они узнали про то, что со мной случилось, то не то что пожалели, еще хуже стали себя вести. «Ты теперь инвалид, какие тебе дети?». Думаю, их эта информация даже приободрила. Меня все заблокировали, я не могу ни позвонить, ни узнать, как там мои мальчишки? Я через соцсети узнала, в какой они ходят детский сад, наладила контакт с некоторыми сотрудниками, с родителями других детей, чтобы хоть как-то узнавать, как там мои. Знаю, что они часто болеть стали, плохо едят. То есть эмоциональный фон у детей никакой.
В октябре, как только здоровье позволило, Юля полетела в Барнаул.
— Наняла водителя, который пообещал помочь, я же на коляске. Приехала в сад. Там меня не очень радушно, конечно, персонал встретил, но выгнать не смогли. Дети, когда меня увидели, сразу стали обниматься, целоваться. Женщина на ресепшн которая, заплакала даже. Но пока мы собирались, грузили вещи, примчалась их бабка, выхватила детей у меня. А еще кричала на всю улицу: «Посмотрите на нее, она же инвалид, какие ей дети!». Как будто я прокаженная какая-то. И я ничего не могла сделать. Звонила и в полицию, и в прокуратуру. Но она их просто увезла и все. Вот как так? Я же мать.
«ОРГАНЫ ОПЕКИ ДАЖЕ СВИДАНИЕ С ДЕТЬМИ НЕ МОГУТ УСТРОИТЬ»
Две недели Юля провела в Барнауле, ходила на приемы и в органы опеки, и к уполномоченному по правам детей. И не смогла добиться даже встречи с Давидом и Филиппом.
— Мне сказали все, идите в суд. И «приободрили» еще: «Готовьтесь, суд будет идти минимум года два». Вот вся их помощь. Зачем все эти органы опеки, скажите мне? Ситуация же совершенно очевидная, но я ничего не смогла сделать? Я до этого даже не знала, что такие у нас дырки в законах и можно спокойно спрятать детей от матери. Это нормально вообще?
Отец, который никогда не платил алиментов, поспешил подать их на мать. То есть инвалид, видеть их не может, а вот платить — да.
— Но ему отказали, потому что в Пресненском суде Москвы уже лежал мой иск. Я подала еще в мае заявление об определении места жительства детей со мной, нашла очень хороших адвокатов. Теперь мы с Артуром судимся. Он тоже нанял защитника, пытался перенести процесс в Барнаул, судья первой инстанции отказал. Он уже затребовал медицинские бумаги, хочет давить на то, что я теперь неполноценная. Знаю, что пытается еще и плохой матерью меня выставить, что не так воспитывала, не так лечила. Все подряд, одним словом. Как только я ни пыталась наладить контакт, договориться, жить мирно. Они — Артур и его семья — ничего не хотят. И явно настраивают детей против меня, они даже в садике рассказывают, что папа им не разрешает общаться с мамой. Есть видео у меня, где мальчишки рыдая это говорят.
— Как считаете, если бы не эта ситуация с ногой, такое бы случилось?
— Никогда! Но не надо думать, что я сломалась. Я себя инвалидом не считаю, никакой жалости к себе не прошу, наоборот. Другая бы страдала из-за этой травмы, а я… друзья мои даже удивляются. Не скажу, что я рада такому, но в современном мире с такой травмой научились прекрасно справляться. Я и сейчас живу нормально, у меня есть накопления, меня ждут на работе. Меня вся Москва знает как сильного специалиста. Есть идеи по бизнесу, хотим запускать линию детской одежды, уже есть и контракт и инвесторы. Вот-вот я встану на ноги. Я заберу своих детей, у меня есть все законные основания это сделать. И я не буду рассказывать про отца им гадости, не буду настраивать против, только фашисты так поступают. Он слабый человек, что ж поделать. А я сильная. Мне детей очень жалко, вы представьте, что они пережили за этот год. Мы с мальчишками были всегда неразлучны, а тут их вырвали из привычной жизни, отвезли куда-то, запрещаются общаться со мной, с сестрой, с бабушкой… Зачем это все? Ради каких высших целей так обращаться с родными детьми. Всегда же можно обо всем договориться мирно…
ТИПИЧНАЯ ИСТОРИЯ
Ситуация Юли далеко не первая, и далеко не последняя. Я не раз, и не два писала про истории, подобные этой. То мать из мести и ревности лишает детей родного отца, рассказывает про него отпрыскам гадости, не дает общаться. То отцы, сильные и влиятельные (а что бы Юля ни говорила, она сейчас в более уязвимом положении из-за травмы), тянут одеяло на себя, выкрадывают детей, подкидывают бывшим женам наркотики, подкупают все инстанции, лишь бы только полностью ликвидировать мать из жизни ребенка.
К сожалению, так происходит, потому что у нас в законе огромная дырка на этот счет. Нет никаких законов о том, как должны общаться дети и родители после развода. Просто «равные права» и все. А если споры – идите в суд. Но и после суда часто ничего не меняется. Потому родитель, не исполняющий его решений по праву общения ребенка с отцом/матерью, даже не является никаким нарушителем. Ни приставы, ни органы опеки, никто в этом мире не вправе обязать исполнять то, что решили служители Фемиды. Максимум, что грозит нарушителю – штраф. Получается, украсть палку колбасы — нарушение, а украсть ребенка — ерунда?
КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА
Председатель коллегии адвокатов «Карабанов и партнеры», экс-следователь по особо важным делам Александр Карабанов.
Председатель коллегии адвокатов «Карабанов и партнеры»,
экс-следователь по особо важным делам Александр Карабанов
— К сожалению, ситуация, в которую попала Юлия, типичная. Родители сводят счеты друг с другом с помощью детей. Мало кто из разведенных пар способен наладить конструктивный диалог. До тех пор пока суд не определил место жительства детей, любой родитель имеет право их забрать и воспитывать единолично. Так что в первую очередь надо определить, с кем живут дети. Но сразу хочу отметить, инвалидность матери не является основанием для того, чтобы суд оставил детей отцу. Суд будет учитывать множество факторов, чтобы определить, с кем детям лучше.
— Суд судом, но нередки случаи, когда его решения просто-напросто не исполняются.
— Да, это так. И это повод для новых исков. Также родитель, который считает, что его права по общению с детьми ущемляются, может нанять детективное агентство и фиксировать нарушения. Это все ляжет в основу иска. И вполне возможно, суд изменит свое решение и передаст детей на воспитание другому родителю. Это самое суровое наказание.
— Но и его можно не исполнять?
— И это повод обращаться в государственные структуры – органы опеки, прокуратуру… Они обязаны обеспечивать права граждан. Я защищал интересы отца Жанны Фриске по праву общения с внуком. Все процессы мы выиграли, но заставить вторую сторону исполнять решения судов — отдельная большая работа.
https://infopovod.ru/
