Невероятно обаятельная улыбчивая девочка с короткой стрижкой. От нее исходит столько тепла и энергии, что впору делиться с другими. Что наша героиня Нюргуяна Попова с успехом и делает.
Вместе с коллегами из общественной организации «Движение без барьеров» она уже несколько лет меняет сознание окружающих по отношению к людям с инвалидностью.
УРОКИ ДОБРОТЫ
— Ирина, как думаете, кто такие инвалиды? – спросила меня Нюргуяна.
— Думаю, это люди с ограниченными возможностями.
— А разве, когда вы пытаетесь зайти в торговый центр с ребенком в коляске, а там нет пандуса, вы называете себя инвалидом? Или когда ушибли ногу и не можете пойти сегодня на тренировку? Ведь и в этом случае ваши возможности ограничены.
— Точно! Я не могу сформулировать ответ…
— Инвалид – это лишь медицинское понятие. Это не ограниченные люди, как принято считать в обществе, а обычные женщины, мужчины, дети, но со своими особенностями, приспособлениями. И по этой причине нуждающиеся в поддержке государства в виде определенных льгот.
— Об этом вы говорите на «Уроках доброты»?
— И об этом тоже. «Уроки доброты» — это интерактивные школьные занятия, которые мы проводим, чтобы сформировать у школьников толерантное отношение к людям с инвалидностью.
— Какая у детей бывает первая реакция при виде человека на коляске или с каким-нибудь физическим изъяном?
— Сначала удивление, иногда страх, снисходительность. Ой, у нее нет руки! Но потом по ходу урока, когда мы ближе познакомимся, расскажем об особенностях людей с инвалидностью и о том, какие приспособления и условия позволяют им вести самостоятельную жизнь, дети становятся более раскрепощенными, начинают задавать вопросы.
— Какие вопросы чаще всего задают?
— Это зависит от возраста детей, мы ведь проводим такие уроки для учащихся с 1 по 11-й классы. Совсем малыши без обиняков спрашивают: «А где твоя рука? А почему ты такая?», постарше — могут поинтересоваться, как государство помогает инвалидам. Мы стараемся ответить на все вопросы.
Рассказываем об инвалидных колясках, что такое, например, белая трость, как я что-то делаю по дому, имея только одну руку, о знаменитых людях с инвалидностью. Для многих детей откровение, что 32-й президент США Франклин Рузвельт был прикован к инвалидной коляске.
Практически все дети в конце уроков признаются, что поменяли свое отношение к людям с инвалидностью. Они понимают, что общаться с инвалидами нужно наравне, без чувства жалости. Подходят, обнимаются без стеснения.
Меняется и сама атмосфера в школе, особенно, если после проведения таких занятий в нее приходят учиться дети с инвалидностью.
— Не было страшно на первом уроке?
— На первый урок я пошла вместе с председателем нашей организации «Движение без барьеров» Афанасием Лаптевым. Конечно, я очень волновалась. Но когда начала рассказывать о себе, успокоилась, раскрылась. Ведь эти занятия оказывают благотворное влияние и на тех, кто их проводит. Ведущие с инвалидностью (а это разные люди: кто с ДЦП, с заиканием, передвигающиеся на коляске, с нарушением зрения и др.), которые в ходе уроков получают мощную обратную связь от детей, становятся более уверенными в своих силах, повышается самооценка, они приобретают навыки публичного выступления, раскрываются их творческие способности.
Молодой парень, наш тренер, который сильно заикается, волновался перед уроком, а в конце почувствовал себя до того свободно, что запел. Дети были в восторге, да и он сам.
Сейчас пошла уже вторая волна тренеров «Уроков доброты». Мы набираем ребят, учим их правильному общению с детьми, помогаем перебороть свои комплексы.
— Как ты сама стала тренером?
— Я хотела заняться спортом, поэтому вышла на председателя ассоциации спорта для инвалидов (сейчас она директор благотворительного фонда «Харысхал») Веру Петровну Душкевич. Она позвала меня на семинар одного приезжего спикера, там и встретила Афанасия Лаптева, председателя общества «Движение без барьеров». Мы потихоньку начали свою деятельность, проводили семинары, организовывали мероприятия. Через какое-то время Афанасий уговорил меня стать его заместителем. Я тогда даже не понимала, что это такое — быть общественником (улыбается). Сейчас я активная общественница, а спортом так и не занялась.
Как добиться доступности
Меня часто спрашивают: почему я не ношу протез, хотя бы для вида.
— Нюргуяна, как активный общественник, как заместитель председателя общественной организации «Движение без барьеров», что ты можешь сказать о доступной среде у нас в республике?
— Зачастую в ее отсутствии виноваты сами инвалиды. Мы требуем доступной среды, а сами дома сидим.
— Это как? Ведь доступность или есть, или ее нет.
— Многие инвалиды думают: вот выйду я на улицу, а дальше как, куда? Ведь наш город (поселок, село) совсем не предназначен для таких, как я. И потому они чаще всего сидят дома.
На мой взгляд, доступная среда должна начинаться от самого инвалида. Попросить людей на улице помочь перейти улицу, занести тебя на коляске в автобус — это не страшно. Тем самым мы меняем сознание людей. То есть хочу сказать, что нужно выходить на улицы, чаще общаться с другими людьми, не прятаться. Чем чаще маломобильных людей видят на улице, общественных пространствах, тем больше населенные пункты развиваются в плане доступности. Если по городу не ездят люди на колясках, не ходят незрячие, то появляется ощущение того, что их нет. А нет нуждающихся, то и комфорт, доступность создавать не для кого.
И еще. Существует устойчивый стереотип, что доступная среда создается только для инвалидов, но, тем не менее, к маломобильному населению относятся также беременные женщины, родители с детскими колясками и маленькими детьми, временно маломобильные и пожилые люди, велосипедисты. Получается, что практически каждый человек проходит в своей жизни циклы, связанные с маломобильностью. Поэтому с полным основанием можно говорить о том, что доступная среда является потребностью каждого человека и всего населения в целом.
— О доступной среде говорят часто, но не часто она воплощается в жизнь.
— К сожалению, в наших реалиях пока приходится говорить, скорее, о фрагментарной среде открытости и доступности для инвалидов. Например, наличие пандуса для колясочника позволяет беспрепятственно заехать в общественное здание.
Но в то же время у человека на коляске, собирающегося посетить «доступное здание», отсутствует полноценная возможность выехать из своего дома, добраться на общественном транспорте, пересечь проезжую часть, подняться на нужный этаж. Вся эта инфраструктура у нас развита очень слабо и создает больше проблем, чем возможностей.
И все же в последние годы Якутск становится более комфортным для проживания людей с ограниченными возможностями. Айсен Николаев, будучи мэром города, посещал наши семинары, даже принял участие в социальном эксперименте, пройдясь по центральной части столицы
вместе с параспортсменом-колясочником Маратом Николаевым.
КИБЕРДЕВОЧКА
— Нюргуяна, а как ведет себя бионический протез руки, который тебе передала команда инженера Айыысхана Алексеева? Ты им пользуешься?
— Рука сейчас на доработке. Протез кнопочный, то есть, чтобы он двигался, нужно им управлять здоровой рукой. Айыысхан с командой должны усовершенствовать его до импульсного. Кроме того, по задумке, проект должны выложить в интернете, чтобы каждый мог скачать и распечатать протез на 3D- принтере.
— Я заметила, что ты вообще никакие протезы не носишь…
Доступная среда должна начинаться от самого инвалида.
— Меня многие, даже незнакомые, спрашивают, почему я не ношу протез, хотя бы косметический для вида. Во-первых, мне так удобно, я привыкла обходиться без протеза. Во-вторых, а зачем для вида? Вот если бы у меня была функциональная рука, а не «рука, сгибающаяся только в локте», я бы носила каждый день. Надеюсь, что эта тема продвинется с помощью команды Айыысхана.
— А как справлялась с новорожденным ребенком? Мама помогала?
— В основном все делала сама. Боязни не было, все как-то само собой получилось (улыбается). Может, помогло то, что я с детства вяжу на спицах, рисую. Я просто обожаю рисовать, в школе иногда даже домашние задания из-за этого могла не сделать. Увлекаюсь настенной росписью, вот сейчас хочу возобновить эти занятия. Одно время я даже хотела поступать в художественное училище.
— Когда договаривались об интервью, сказала, что за рулем, поэтому пока не можешь ответить в ватсап. Давно водишь?
— Я получила права в этом году. Выучилась в автошколе, прошла медосмотр, сдала на права. Правда, были некоторые сложности. У меня прошло все хорошо, но особенно в улусах бывают некоторые сложности — отказывают в медосмотре. В клинике “Благомед” пошли навстречу, рекомендовав ездить только на леворуких автоматах. Но такие машины дорогие, потому купила маленький “Витц”. Инспекторы на экзаменах удивлялись, конечно, но никаких поблажек, как инвалиду, не делали.
В Чурапчу с сыном тоже сама поехала, впервые в жизни заехала на паром. Нормально все! Папа водитель, муж водитель. Так что было у кого перенять опыт (смеется).
ОТЛИЧНИЦА, ХУДОЖНИЦА, АКТИВИСТКА
Перед интервью Нюргуяна предупредила меня, что должна выехать в Чурапчу, куда недавно переехала жить. Я тогда подумала: «Конечно, девочке тяжело одной без поддержки родителей в Якутске, решила уехать к ним в родной улус».
— Все же решила вернуться в родной улус?
— Не-ет (смеется). Я же родом из Абаги Амгинского района. А в Чурапчу я переехала неделю назад.
— А-а. Родители переехали туда. Поэтому? — я все продолжаю развивать свои мысли о невозможности ей жить одной в городе.
— Да нет же! Нашла в Чурапче работу по специальности, потому и поехали туда с сыном.
— В общем, расскажи все по порядку…
— Я родилась в 1993 году в Абаге. Отец у меня водитель, мама – учительница иностранных языков, старшая сестра сейчас живет в Москве. В школе была на домашнем обучении, ведь помимо того, что родилась с одной рукой, был серьезный порок сердца. Родители, опасаясь за мое здоровье, не рискнули отдать в общеобразовательную школу. Они буквально тряслись надо мной. Контролировали каждый мой шаг, куда иду, во сколько приду. Поэтому росла очень домашним ребенком.
В те годы понятия повсеместного УЗИ-обследования беременных не было. Поэтому родители Ньукку (так ласково домочадцы и близкие называют Нюргуяну) и не подозревали, что у них ребенок с физическим изъяном. Узнали только когда малыш появился на свет. Но у родителей и в мыслях не было оставить дочурку. Такую беленькую, пухленькую, улыбчивую они полюбили сразу и безоглядно. Да и девочка росла смышленая и жизнерадостная.
В школе не обижали, напротив всегда предлагали помочь.
— Когда была маленькой, не чувствовала себя чем-то обделенной, у меня не было никаких комплексов, хотя и было понимание, что другая, не такая, как все.
С ровесниками с радостью общалась, ходила на школьные мероприятия. Никто меня не обзывал, не обижал, наоборот всегда старались помочь, мальчики таскали за мной рюкзак.
Но в старших классах, наверное, как и все подростки, я вдруг почувствовала себя неуютно, остро воспринимала свой физический недостаток, появились комплексы. Поэтому перестала часто приходить в школу, стеснялась находиться в обществе. Но все равно у меня было много друзей, я переписывалась с ребятами из других деревень.
Тогда меня мама очень отвлекала, занималась со мной. Училась я всегда только на «отлично», других оценок, кроме «пятерок», не знала. В классе девятом начала принимать участие в олимпиадах по биологии, экологии, научно-практических конференциях «Шаг в будущее», приезжала как отличник учебы на «президентские елки». Родители всегда меня поддерживали, возили на все эти мероприятия в улусный центр, Якутск.
Школу я окончила с золотой медалью, потом поступила заочно на библиотекаря в АГИИиК, параллельно училась в сельскохозяйственном техникуме по специальности «право и организация социального обеспечения». В этом году окончила институт и поступила в магистратуру в институт психологии. Надеюсь, что успешно завершу.
Когда Нюргуяна окончила школу, семья переехала в Якутск. Некоторое время девушка училась в техникуме профессиональной и медико-социальной реабилитации инвалидов. Но потом родители посоветовали поступить на такую учебу, окончив которую, можно было подыскать себе тихую и спокойную работу. Таковой показалась специальность библиотекаря. Чтобы ближе узнать, что это за работа, Нюргуяна в 19 лет устроилась в библиотеку Пушкина библиографом. Но, как оказалось, тихая и размеренная жизнь – не для нее.
Я очень хотела быть самостоятельной, независимой. С детства. Даже визуализировала свои желания, и теперь они воплощены в жизнь. Я взрослая и самостоятельная (улыбается).
— У тебя самой уже ребенок…
— Да, моему Саше три года. Он мой хвостик. Куда мама, туда и он. Растет очень активным, подвижным ребенком. Сашок уже сейчас понимает, что люди бывают разные: кто-то высокий, кто-то не очень, у кого-то две руки, у кого-то одна. Я все ему объясняю, и, несмотря на то, что сын еще маленький, все понимает.
— А в Чурапче как оказалась?
— Хотя я общественница до мозга костей, но понимаю, что нужны стабильность, социальные гарантии, а в городе найти такую работу сложно. Искала по объявлениям, нашла вакансию библиотекаря центра правовой информации в Чурапче. В понедельник нашла вакансию, в среду съездила туда, а в следующий понедельник уже вышла на новую работу. Пока буду арендовать жилье, сын уже ходит в муниципальный садик.
— Ничего себе решительная!
— Для меня это некая перезагрузка. Я начала чувствовать выгорание. В восемь утра выходишь из дома, в восемь вечера приходишь. Сил ни на что не остается. Даже с ребенком толком не пообщаешься. Так что поработаю в Чурапче, успокоюсь.
Правда, здесь рабочий день заканчивается уже в пять вечера, для меня это непривычно, ведь в городе в это время жизнь бьет ключом (смеется). Но посмотрим. Сейчас пока готовлю расписание «Уроков доброты», дистанционно собираю заявки со школ. Познакомилась с активными местными ребятами. В Чурапче на меня вышли мамочки детей с инвалидностью, партнёры нашего благотворительного фонда «Харысхал», они хотят организовать НКО. Я их консультирую.
— Что-то не похоже на спокойную размеренную жизнь библиотекаря.
— (Смеется). А знаете, какая, оказывается, у библиотекарей активная жизнь! Это же работники культуры, у них столько мероприятий!
— Удачи тебе, Нюргуяна! Раскачай Чурапчу!
— Обязательно!
