Легко ли поступить в белорусский вуз, а потом выучиться в его стенах человеку, имеющему инвалидность? Кто должен обеспечивать безбарьерную среду в наших университетах? Возможно ли найти работу по специальности человеку с высшим образованием, который от рождения ничего не видит? TUT.BY искал ответы на эти непростые вопросы.
Законы есть, условий — нет
Так уж сложилось: при слове «инвалид» многие из нас представляют человека, который имеет слабое здоровье, ограничен в возможностях, а потому живет на небольшое социальное пособие. Если и занят работой, так это какой-нибудь низкоквалифицированный труд, который не приносит особого дохода и признания. Как ни печально, этот стереотип подсказывает сама белорусская реальность, которая часто не позволяет людям с ограниченными физическими возможностями элементарного — выйти на улицу. Это у них, в америках, еще в тридцатые годы президентом смог стать колясочник; это у них, в европах, глухой смог прослыть великим композитором. А у нас – «нет условий». Именно так говорят во многих вузах абитуриентам, лишенным зрения, слуха или возможности передвигаться на двух ногах, но отнюдь не лишенным таланта и пытливого ума.
— К сожалению, очень немногие высшие учебные заведения могут сейчас обучать студента с какой-либо формой инвалидности. Речь идет даже не об архитектурной доступности. Нет аудиокниг, не хватает специально обученных преподавателей, нет разработанной и утвержденной системы приема тестов и экзаменов. Руководство университета часто просто морально не готово к решению этого вопроса. Приемная комиссия зачастую отказывается принимать документы, обосновывая это какими-то только им известными причинами, — рассказывает координатор Офиса по правам людей с инвалидностью Сергей Дроздовский. — Если же говорить о мировом опыте получения достойного образования для людей с инвалидностью, я бы хотел привести пример, как этот вопрос решают в Соединенных Штатах Америки. В этой стране вопрос получения образования для людей с инвалидностью — приоритетный. Еще несколько лет назад я участвовал в рабочем визите в США, в частности в Корнелльский университет. Я объехал территорию, посетил аудитории, жилые помещения. С уверенностью могу сказать, что эти учебные заведения полностью доступны для полноценного обучения людей даже с тяжелой формой инвалидности.
Сергей Дроздовский подчеркивает: «Каждый год сотни молодых инвалидов сталкиваются с проблемой поступления, а потом и обучения в вузах». Меж тем как «обеспечение возможности получить достойное образование для человека с инвалидностью – это одна из основных задач государства в области исполнения прав человека».
Самое парадоксальное, что при «отсутствии условий», законы-то есть. Так, 1 сентября должен вступить в силу Кодекс об образовании, в котором черным по белому (статья 15) написано, что для людей с особенностями психофизического развития должны обеспечиваться специальные условия (безбарьерная среда, доступ к информационным ресурсам и другое). При этом педагогическая, медицинская, социальная и другие виды помощи таким студентам лежат именно на плечах учреждений образования. Правда, еще более подробно права «особенных» студентов были прописаны в Законе «Об образовании лиц с особенностями психофизического развития (специальном образовании)», который уже «растворился» в новом кодексе.
— Закон «О специальном образовании» был действительно хорош, но мы его потеряли, — говорит заместитель председателя ОО «Белорусская ассоциация помощи детям-инвалидам и молодым инвалидам» Мария Синякевич, — почему-то наше Министерство образования считает, что отдельных законов по детям-инвалидам быть не должно. Поэтому в новом Кодексе об образовании гораздо меньше конкретики. Кроме того, ушло в прошлое и хорошее положение, которое позволяло инвалиду приходить на МППК (медико-психолого-педагогическая комиссия. — TUT.BY) с представителями общественных организаций.
Заметим, что раньше правила приема в высшие учебные заведения разрешали инвалидам 1-й и 2-й группы, а также детям-инвалидам поступать вне конкурса на те специальности, где в предыдущем году конкурс был не слишком велик. Теперь они имеют лишь право на преимущественное зачисление при общих равных баллах.
— Минобразования мотивировало изменения тем, что ранее очень много инвалидов поступало на дневную форму обучения на престижные специальности, они якобы занимали все бюджетные места, так что обычным ребятам невозможно учиться. Это неправда. Тем более что люди с инвалидностью если и учатся, то в основном на заочном – здания университетов совершенно не соответствуют нормам безбарьерной среды, разве что БГПУ имени Максима Танка сделал хорошие шаги в этом направлении, — отмечает Мария Синякевич.
Сложности передвижения
К слову, Мария Синякевич может судить о том, как «обеспечивается» безбарьерная среда в вузах не только как представитель общественной организации помощи детям-инвалидам, но и основываясь на собственном опыте. А точнее – на опыте дочери. Полина – инвалид 1-й группы. У нее ДЦП, при этом – сохранный интеллект, хорошая речь и нормально работающие руки. Девушка может ходить либо с поддержкой, либо держась за поручень. Благодаря помощи родителей Полина смогла получить высшее образование, причем училась на дневном отделении. Пожалуй, только родители знают, каких усилий стоили эти пять лет.
— Университет не заботился о таких вещах, как пандусы, поручни. Помню винтовую лестницу, ведущую в подвал – именно там находится библиотека. Так эта лестница до 4-го курса дочкиной учебы была без перил. По ней и здоровым студентам неудобно было спускаться. Вход в главный корпус – никакого пандуса. Переход из корпуса в столовую – коридор и стекло – ребятам с такими ограничениями, как у Полины, невозможно самостоятельно преодолеть. Правда, спасибо, после наших просьб деканат стал составлять расписание для Полининой группы с таким учетом, чтобы переходов из корпуса в корпус было меньше. Но ведь это не выход. Не проще ли взяться однажды за выполнение законов и приспособить университет к условиям безбарьерной среды? – задается пока что риторическим вопросом мама бывшей студентки.
— Еще одна проблема в том, что у нас в стране нет такой услуги, как сопровождение людей с инвалидностью, — добавляет Мария Синякевич. — В справке, выданной МРЭК, написано: «нуждается в сопровождении». Но в графе, кто обязан осуществлять это сопровождение, не указано никого. Мы были бы готовы платить деньги человеку из вуза, который переводил бы дочь из корпуса в корпус – на мой взгляд, университету хотя бы такую возможность стоило бы предусмотреть.
Но чтобы примерить на себя студенческую среду, согласитесь, до университета неплохо сначала хотя бы… добраться. Сейчас Офис по правам людей с инвалидностью пытается вернуть на круги своя положение о «социальном такси». В качестве примера – история минчанки Людмилы Костыко.
Девушка поступала на 1-й курс факультета международных отношений БГУ здоровым человеком. В конце первых студенческих каникул попала в ДТП, после которого может передвигаться только на инвалидной коляске. К сожалению, от такого жизненного поворота никто из нас не застрахован. В 2010 году Людмила нашла в себе силы выйти из академического отпуска и продолжить учебу на дневном отделении, но уже в режиме свободного посещения. В университет добиралась на социальном такси, которое предоставлял территориальный центр соцобслуживания Партизанского района. В апреле этого года автомобиль стали выделять не всегда, а в июне, прямо накануне экзаменационной сессии, Людмиле и другим студентам-очникам в этой услуге было отказано, ранее принятые заказы отменили. Обращения в Мингорисполком не дали ничего, кроме ответа – «не положено». В Министерстве труда и соцзащиты и вовсе решили, что данный вопрос не входит в их компетенцию.
Отныне социальным такси для доставки на учебу и обратно могут воспользоваться лишь студенты заочного и дистанционного отделений. По сути, государство вынуждает Людмилу переводиться на «заочку». А как быть иначе, если возможности постоянно пользоваться помощью родственников и друзей, чтобы ездить в университет на «небезбарьерном» общественном транспорте по «небезбарьерному» городу, – нет? На обычное такси не хватит денег, да и заниматься пересаживанием девушки из инвалидного кресла в автомобильное будет далеко не каждый таксист.
Поразительно, что основанием для отказа в социальном такси стала «Программа развития социального обслуживания в городе Минске на 2011-2015 годы». Правозащитники бьют в набат: отказ от предоставления услуги доставки к месту учебы и обратно нарушает право на образование, а значит, столичная программа соцразвития – ни много, ни мало — противоречит и Конституции и законам страны.
Пока удалось добиться только рассмотрения вопроса о социальном такси для студентов дневной формы обучения на заседаниях Мингорсовета депутатов осенью 2011 года. Нелегкий учебный год Людмилы и многих других, как вы понимаете, к моменту «рассмотрения» уже давно начнется.
Наука на слух и на ощупь
Месяц назад у Натальи Ковалевич были две большие мечты: поступление в БГУ на юридический и смартфон с gps-навигатором. Исполнение первой мечты поможет девушке умножить шансы получить достойную работу, а второй — просто заменит зрение в большом городе.
Наташа незрячая с рождения. Правда, девушка может «чувствовать» время суток, различать день и ночь. Но не более. Это не помешало ей получить первое высшее образование в Брестском государственном университете, закончить вуз с красным дипломом. Впрочем, обо всем по порядку.
Среднее образование брестчанка получала далеко от родителей – в гродненской школе для слепых и слабовидящих.
— Однажды нам организовали мероприятие по профориентации. Мы рассказывали, кем видим себя в будущем. Потом выходили за дверь, а учителя это обсуждали. Во время ожидания я и услышала восклицание про меня: «Вот же размечталась – поступить на исторический!», — вспоминает девушка.
Не отличались дальновидностью и специалисты медико-реабилитационной комиссии, которые все не хотели выдавать справку для поступления. Мол, «вы не сможете учиться!».
— Мы с мамой настояли на своем: «сможем». Все, кто идет на МРЭК, будьте очень уверенными в себе. Иначе могут сбить с толку, — советует Наталья, — до 20 лет я каждые два года проходила комиссию на продление первой группы инвалидности. И вот, уже во время учебы в университете, пришла в очередной раз. Помню, медики просматривают мою карточку и говорят: «Вот вы когда-то брали у нас справку на поступление. И как?». Говорю: «Поступила, учусь на повышенную стипендию». Листают дальше: «Вот вы когда-то брали у нас справку на компьютерные курсы. И как?». Говорю: «Освоила. Пользуюсь компьютером для учебы». Мама говорила: такие удивленные глаза у них были!
Именно университет дал понять, насколько в закрытом мире живут дети в специальных школах.
— К счастью, преподаватели меня не испугались: когда я поступила, на третий курс переходил незрячий парень, так что опыт работы с такими студентами у них был. Насчет однокурсников? Недели две было некомфортно. Стеснялась, не знала, к кому обратиться за помощью. А потом научилась говорить после пары, когда нужно было переходить в другую аудиторию: «Заберите и меня, пожалуйста». Постепенно ребята сами стали предлагать помощь, со многими дружим до сих пор, — рассказывает девушка.
Сложностей было много. Лекции записывала на диктофон, потом прослушивала и запоминала материал. Дополнительную литературу воспроизводил чтец. Мама Наташи нанимала такого человека специально для походов по библиотекам. В условиях практически полного отсутствия аудиолитературы в наших университетах прорывом для Наташи стало появление собственного компьютера.
— Я сканирую книгу, закидываю в ноутбук. Специальная программа ее читает для меня. Договорилась с брестской городской библиотекой – и мне выдавали для сканирования домой те книги, которые на руки обычным читателям не дают. Это очень помогало. Вот думаю про Минск – пойдут ли на встречу местные библиотекари? – гадает Наталья.
Незрячую студентку учили, но не хотели отправлять на практику. В вузе так и говорили: «Зачем тебе это надо?». Но девушка поняла: если сейчас не доказать, что может работать, как тогда трудоустроиться?
— Настояла на своем. На 4-м курсе практику проходила у шестиклассников. Преподавала у них историю. Мне нравилось строить урок, нравился диалог с детьми. У меня была своя методика опроса учеников. Все были в шоке от того, что мне за урок удается опросить всех 25 человек.
— Обманывать не пытались? Как незрячему уловить, что списывают, например?
— Малыши не обманывали. Вот на пятом курсе я преподавала уже у десятиклассников. Эти пытались обмануть иногда. Но не прокатывало, — смеется Наташа. — Я слышу, когда ответ – собственный, а когда – подсмотрен. То же самое в тетрадках. Работы проверяла дома, с маминой помощью. Она зачитывала, а я уже говорила – списано или нет, и оценивала ответ.
Не хочется вешать диплом на стенку
Однако ни успешная практика, ни красный диплом не помогли девушке стать учителем истории. Единственное, к чему ее готовы были допустить – обучение деток в больнице.
— Сказали: будешь преподавать у них все предметы. А я не могу на такое пойти. Детям нужно нормальное, качественное образование. А не такое, когда историк учит, например, математике. В итоге – я два года билась за свою мечту попасть на работу в школу. Не получилось. Решила, что буду получать другую профессию, а для этого нужно второе образование. Правда, оно уже будет платным. Это тоже сложность, с которой как-то буду справляться. Может, на этот раз все получится, — надеется Наташа.
Так что отучиться для человека с инвалидностью – это еще полдела. Мария Синякевич считает, что именно таким людям государство должно гарантировать обязательное распределение. Иначе – любой норовит ущемить права. Работодатели отказывают вузу в месте для распределения, а вузы потом, чтобы не портить статистику трудоустройства выпускников, пытаются убедить написать заявление о свободном дипломе. Так было и с Полиной Синякевич. Девушка окончила университет в прошлом году, ее распределили в Беларусбанк специалистом по операционно-кассовой работе. Однако наниматель отказался от молодого специалиста, сначала с совершенно смешными отговорками, а потом и вовсе – без объяснения причин. Уже год девушка пытается реализовать свое право на работу. К счастью, сейчас ей, как экономисту, пообещали место в налоговой инспекции. В отделе, «где не нужно бегать».
Как видим, проблемы с поступлением в вуз часто не заканчиваются, а только начинаются. Но это уже тема для следующей статьи.
P.S. Еще несколько слов о Наташе Ковалевич. Девушка приходила в приемную комиссию Белгосуниверситета с юристом Офиса по правам людей с инвалидностью, но даже несмотря на это, наслушалась пресловутого «у нас нет условий». Но в который раз в жизни настояла на своем, достойно прошла вступительные испытания. И поступила. Так что одна мечта исполнилась! Мечта о смартфоне с gps-навигатором, который позволит «видеть» Минск, по-прежнему на повестке дня…
Снежана Инанец, TUT.BY
