Значат ли что-то эти цифры для тех, кто лишен возможности ходить? Это выяснила наш корреспондент, передвигаясь в коляске по Минску.
ВыХОДа нет
Моим спутником и наставником согласился стать Сергей Дроздовский — координатор просветительского правозащитного учреждения «Офис по правам людей с инвалидностью», а ранее председатель ОО «Республиканская ассоциация инвалидов-колясочников». За коляской подъезжаю на улицу Воронянского, в Центр реабилитации и социальной поддержки инвалидов ОО «Белорусское общество инвалидов». В этом же здании и офис Сергея. Выслушав элементарные правила техники безопасности для колясочников, сажусь в кресло на колесах.
Поначалу тяжело одолеть даже межкомнатные порожки. Я поминутно врезаюсь в стены, задерживаю движение в коридорах, бесконечно извиняюсь. Но в центре к инвалидам-колясочникам привыкли — терпеливо ждут, когда мы с Сергеем проедем. В холле мне дают время потренироваться. Я верчусь, как волчок, учусь поворачивать и вовремя останавливать коляску. Но вот репетиция окончена, пора на выход. Сергей ловко перескакивает небольшой бордюр, с силой приподнимая переднюю часть коляски. Я так не могу, поэтому прошу помощи. Мой напарник уже внизу, а я все еще медленно спускаюсь по пандусу — никогда не думала, что они такие крутые. Опасаясь с разгона налететь на Сергея, цепляюсь руками за поручни. Внизу меня ждет первое препятствие — рытвина на дороге. Я бы никогда и не заметила эту ямку, присыпанную камешками! Но колесо коляски моментально уходит вниз, и я, словно забуксовавшая машина, останавливаюсь. Опять приходится просить людей помочь.
— В двух шагах отсюда есть кафе, говорят, неплохое. Зайдем? — предлагает Сергей.
От перекуса я бы не отказалась, да и руки устали катить коляску. Возле пандуса на входе останавливаемся: единственный возможный путь преграждает каменная тумба с цветами. Рядышком, также загораживая пандус, припарковано авто.
— Вероятно, поход в кафе для нас — слишком большая роскошь, — замечает Сергей. — Перекрытый машиной или горшком с цветами пандус — зрелище нередкое.
Странно, в обычной жизни я могла бы вызвать администратора кафе из-за одного только плохо приготовленного блюда. А тут в ситуации явной дискриминации такая мысль даже не приходит в голову. В коляске я почему-то не так уверена, что имею право здесь пообедать.
Отгоняя плохие мысли, оглядываюсь. Пандус к подъезду напротив пологий и ничем не перекрыт. Правда, добраться до него можно, только преодолев съезд, или мини-пандус, от проезжей части до тротуара. А он полуразрушен. Ну и ладно, другие же ездят! Я делаю уверенное движение и… опрокидываюсь на спину. В себя прихожу, уже лежа в грязи между машинами. Самостоятельно встать из такого положения не могу, а помощи попросить не у кого. Сергей также не в силах мне помочь. Приходится нарушить условия эксперимента и встать на ноги.
— Поехали в центр, — неожиданно предлагает мой учитель. — А то здесь мы с тобой надолго увязнем.
Что ж, пойдем по пути наименьшего сопротивления — в центре-то все оборудовано.
Забраться в автомобиль, поднимая себя руками, как это делает Сергей, я не могу, хоть слабачкой себя не считаю. Поэтому уже в третий раз за эти несчастные 15 минут прошу о помощи. Проходящий мимо молодой человек безропотно берет меня на руки и, как ребенка, усаживает на сиденье. Чувствую, что нам обоим не по себе. А ведь так хочется справляться самой. Пусть медленнее, чем здоровые люди, но самой!
— Как видишь, люди не отказываются помочь, — замечает Сергей. — Странно, но стоит им сесть в чиновничьи кресла, как вся человечность куда-то пропадает. Не пойму, почему. У нас, инвалидов, большая мечта — посадить любого госслужащего в коляску на один день. И не понадобилось бы ничего объяснять, доказывать. Им все стало бы ясно без слов.
— А в метро мы не спустимся? — интересуюсь.
— Я не рискну, — отвечает Сергей. — Знаю всего двоих колясочников, которые пользуются подземкой. Один из них чуть ли не цирковой силач. В нашем метро не спуски, а американские горки. На автобусе, кстати, тоже особо не поездишь. Если стою на остановке, водители делают вид, что меня не замечают. Уж не представляю, как привлекать их внимание — может, красным флагом размахивать?
Невидимые люди
Центр нас немного оживляет. Возле ЦУМа кишит народ, и я бойко выезжаю на пешеходный переход — бордюр-то совсем низкий.
— Полина, стой! — окликает меня Сергей. Но поздно, я уже на середине дороги. Вдруг понимаю, что бордюр впереди просто гигантский. Теперь мне ни туда, ни обратно. Мимо уже едут машины, кто-то сигналит, кто-то просто объезжает. Растерянная и напуганная, кое-как возвращаюсь к моему спутнику.
— Это очень опасно, — отчитывает Сергей. — Всегда смотри, низкий ли бордюр впереди. Часто строители понижают тротуар только на одной стороне, забыв о противоположной.
Так несколько лишних сантиметров не дали нам попасть в центральный универмаг города.
— Не переживай, — по-отцовски успокаивает напарник. — В той стороне тоже есть магазины.
Смеемся и едем по проспекту к академии наук. Почти у каждого заведения есть пандус, значит, усилия властей не прошли даром.
«Распродажа до 50 %» — зазывает реклама на очередном обувном магазине. Я умоляюще смотрю на Сергея.
— Давай, только недолго, — разрешает тот. И вот я уже изо всех сил втягиваю себя на крутой пандус. Ради пары туфель, как мартышка, цепляюсь за поручни и прикладываю все силы. Люди смотрят странно: со смесью удивления, восхищения, страха и жалости. Каждой клеточкой мозга я ощущаю, что мое присутствие здесь, попытки влезть на этот чертов пандус, попасть в этот магазин с красивой обувью — нарушение каких-то неписаных правил, моя нелепая оплошность. И как доказательство этого посреди пандуса стоит очередной каменный вазон с цветами. Он будто говорит мне: милая, тебе сюда нельзя. Это место для здоровых, успешных, нормальных, в конце концов!
Позорный спуск обратно — и двигаемся дальше по нашей безбарьерной среде.
Следующие два входа — в игорный клуб и фирменный магазин одежды — пандусами не оснащены. Я, словно в наваждении, сую нос в каждую дверь. Везде высокие лестницы. Сюда меня не занесет на коляске даже силач. Ясно, магазины не для нас. Но вот аптека. Въезжаю по пандусу и останавливаюсь на крошечном ровном пятачке внутри. Две крутые лестницы — вверх и вниз — отрезвляют. Продавцы свешиваются через перила второго этажа и смотрят на меня в изумлении.
— Мне нужен бенальгин, — робко подаю голос. Фармацевты начинают суетиться, что-то обсуждать, идут за лекарством. Посетители, опешив, наблюдают за невиданным зрелищем. Как же я устала от этих взглядов! Лекарство приносят, правда, без чека. Наверное, растерялись: не каждый день сюда забредает инвалид-колясочник! Главный проспект города оказался совершенно не дружественным инвалиду местом.
— И ведь такие деньги тратятся на устройство безбарьерной среды! — улавливая мое настроение, восклицает Сергей. — Но с этим формальным подходом, с нарушением стандартов, соответствие которым никто не контролирует, все усилия идут насмарку.
Вместо эпилога
Не знаю, как Сергей, но я бесконечно устала. Сил осуществить план целиком: съездить на коляске в кино, в кафе, в парк, наконец, не остается.
— В город выбираются единицы инвалидов, — словно угадывает мысли мой спутник. — Очень скоро они устают каждый божий день проходить через эти физические и моральные испытания. Они сидят по домам, уходят в иллюзорный мир книг или Интернета. И кажется, что нас нет. А значит, нет и проблем, которые незачем решать.
Мы прощаемся. Я вскакиваю с коляски и чуть не бегом спешу к метро. Сергей остается сидеть.
Автор: Испытывала на себе Полина БЫЛИНСКАЯ
https://www.vminsk.by/news/105/68264/
