Он был ошибкой природы, так говорили окружающие. Они твердили это постоянно, пока был маленьким котенком. Когда бегал за бабочками, это не умиляло прохожих, как обычно бывает… кто-то крестился, кто-то сторонился. Другие кошки «не такого, как все» тоже не принимали к себе, поэтому холодная зима его научила прижиматься сильнее к стали теплых труб на теплотрассе. Превращаясь в рослого молодого котика, научился жить в темноте, охотясь на мышей, которых так не любил убивать. Они на него не смотрели с отвращением, в их глазах всегда читался только животный страх смерти.
Долгими одинокими ночами кот думал «Вот бы так и с другими, лучше отвращение, чем ощущение отчужденности», он рос… Вмести с ним росло и это желание. Желание было настолько большим, что его корни вросли в Небо, которое дало то ли в дар, то ли в еще большее наказание исполнение того, о чем молил.
Это произошло днем, когда лучи уже пробудили в жителях города хорошее настроение, все спешат или пытаются наполнить день продуктивностью. Обычное стечение обстоятельств. Просто молодая мама заговорилась с подругой, не заметив, что ее маленькое чадо короткими шагами направилось в сторону пяти собак, мирно дремлющих в тени большого дерева. Никто из прохожих не заметил этого, озабоченные своими делами, не видящие торопыги.
Визг ребенка и лай собак раздался так громко и внезапно, что кот без доли сомнения рванул в сторону звука. Именно эти животные для него стали яркой красной лампочкой в подсознании, где есть надпись «опасность». Нужно ли дальше все расписывать подробно?
Огромное фиолетовое пятно с яростью разрывало на части рычаще-взвизгивающую свору, которая уже рванулась к ребенку с желанием вцепиться в него. Зверь не знал жалости, он лишь хотел защитить, потому помнило, как это больно, когда рядом никого, а ты такой маленький и беззащитный.
На минуту даже показалось, что дар Неба смог сбросить оковы непонимания между ним и миром, но выкрики женщин «Монстр!!!», привели в реальность. Столпотворение людей, на минуту остановившихся поглазеть на нечто необычное, что не входило в обывательский план очередного дня.
Наверное, картина каждому бы показалась кошмарной, кто не знал правды. Ведь самая первая мысль чаще всего оказывается не правильной.
Большой фиолетовый зверь неизвестного происхождения заслонял собой плачущего ребенка. Массивные лапы твердо стояли на земле, он смотрел на истеричных мамаш глазами в черно-белую клетку, не понимая, почему именно от них исходит запах ужаса.
«Надо бежать», — прошептал инстинкт самосохранения в голове.
Он мчался не останавливаясь, чтоб быть дальше от города, по дороге приобретая свой обычный вид необычного кота.
Сердце стучалось сильнее с каждой минутой, в ушах звонко стояли отзвуки женского ужаса, плачь ребенка и скуление собак. Мысли перебивали одну за другой, толкая и не давая понять «Почему?».
Кот спрятался в самой темной комнате за городом, в заброшенной больницы. Все боялись туда ходить, даже он сам… но слово «Монстр» обожгло… подпалило нежную кошачью душу, загоняя в тьму собственной тюрьмы.
Так прошло несколько лет, а может, больше. Все забыли о том событии, город иногда раздавался сиреной машин где-то вдали, но больше не манил, больше не хотелось быть… нужным кому-то. Он просто доживал свои 9 кошачьих жизней.
Наверное, это должно стать окончанием такого грустного рассказа, если бы не Она.
Девушка появилась в развалинах этой старой больницы совсем случайно, храбрая и бесстрашная, она ехала по разбитому, местами поднимающимся кусками асфальту. Шесть горящих лампочек на джойстике ее электрической коляски внушали еще большую уверенность, что все под контролем. Ведь они обозначали: аккумулятор не сядет, повода для паники нет, можно еще больше изучить это призрачное место.
Девушка называла себя Евой, потому что знакомая поэтесса когда-то начинала писать книгу и ее характером наделила главную героиню, чье имя было именно таким. Ева не могла ходить с детства, в карточке стояло название генного заболевания СМА (Спинальная мышечная атрофия), которое она ласково называла «моя милая мутация». Никто из близких и друзей не думал даже, что эта девушка страдает из-за «проигрыша в лотерею природы», всегда веселая активная, любящая все новое, она за «любой кипишь» по жизни.
«Надо же, как тут интересно», — прошептала Ева, поворачивая направо, где узкой тропой шла дорожка в тенистую часть. Конечно же захотелось туда, ощутить неизведанное, щиплющее мелким страхом резиновое тело любопытства. Тропинка не внушала доверие, но все же яркая трава сделала свой акцент на «счастье» проезда. Джойстик плавно передвинулся вперед, не превышая скорость и предельно точно танцуя колесами между старых кирпичей, коляска словно плыла по зеленой реке.
Атмосфера книг из серии «Сталкер» пронизывало все вокруг, касалась ее тела, вылетая из-за полу обвалившихся стен, редкие граффити контрастировали с серостью, а мертвые окна, смотрящие пустыми глазницами, скрипели ставнями от ветра. Ева засмотрелась на одно из них в самый неподходящий момент, когда переднее колесо попало в ямку. Коляска закачалась, сердце подпрыгнуло и… внутренний страх прорвал мембрану спокойствия.
«Твоюжмать!», — выругалась девушка, стараясь не шевелиться. Заднее колесо тоже застряло между чем-то, это было очень ощутимо. Любое неверное движение может вызвать фееричное падение, то есть катастрофическое падение, ибо, забраться обратно на коляску, Ева точно не смогла бы. Звонить и звать на помощь?.. Ох, нет, слишком рано. Ведь снова будет паника в квадрате, где ругаются в ее адрес все подряд, кому дорога. Взрослая же уже, права на ошибку почти не было, да и подрывать доверие не хотелось, ведь прогулки одной — это ее маленькая победа над гиперопекой родных.
«Ладно, по-любому кто-то тут пройдет… готы какие-нибудь или нарики», — последний вариант рассмешил внутреннего демона, который прошептал как раз таки исход событий, если ее найдет тот самый «нарик». Утопая в вариантах, как выбраться самой, прокручивая возмущение родителей и вперемешку с этим, успокаивая себя, все голоса в голове разом прервал грохот чего-то тяжелого. «Надо крикнуть… а вдруг наркоман или маньяк», — шептал тот, кто слева в ее голове, «А вдруг поможет кто-то», — перебил сидевший справа.
Резкость — сестра движения. «Хэй… кто там? помоги мне… Мне помощь нужна» — градиентом голосовых нот вырвалось из уст. Никто не отозвался, лишь пчела пролетевшая мимо, обратила внимание на девушку, но была нагло угнана взмахом руки.
Посидев еще 30 минут, маятник внутри наклонился в сторону мобильного телефона, уже найдя в списке контактов имя «Мама», оставалось только нажать на вызов, как что-то промелькнуло в низкорослых кустарниках акации. Что-то было фиолетовым и пушистым, Ева зажмурилась и снова открыла глаза, словно это сон. Вдруг этот «кто-то» в модной шубке или что там бывает, фиг пойми моду. «Извините, вы не могли бы мне помочь? Я тут застряла немного», — оправдывалась она.
«Зачем ты тут?» — отозвался звук уже сзади. Стало страшно, ни один другой голос не был похож на этот, но ведь он говорил, значит, его издает живое существо… скорее всего разумное.
— Я гуляла застряла вот, помогите дернуть коляску назад, если Вам не трудно.
— Мне не трудно, но зачем тебе тут гулять? Города мало? — шум сзади начал приближаться. — Надо аккуратнее быть в жизни, сегодня кирпич стал твоим спасителем от полноценного съезда в канаву, он послужил «стопом» для колес, а завтра перевернет. — объяснял голос, уже находясь за самой спинкой.
— Да я просто засмотрелась, знаете, так бывает, хочется запечатать в сознании интересные картины, — рассказывала девушка, пока не заметила, как на уровне ее подлокотника проскользнул тот самый фиолетовый цвет.
Она, может быть, и завопила бы, если бы не этот зверь, который с другой стороны толкнул коляску, что та мигом отодвинулась от ямы, кирпич тоже отлетел, судя по глухому удару. Джойстик вновь обрел свободу управлять коляской, поворачивая спасенную лицом к зверю. Он стоял на массивных лапах, наверно, именно такие есть у льва.
Мощный зверь заполнял место в груди Евы восхищением, непониманием и неправдоподобностью увиденного. Он похож на кота, размером с юного тигра, совпадением, кстати, стали и полосы на густой шерсти, которые начинаются с головы.
Фиолетовый цвет переходил от светлого к темному, будто кто-то нарочно покрасил это существо, желая превратить его в яркое напоминание о том, что мир не ограничивается скоростью однотипных дней-слайдов. Его глаза переводили в тета-состояние, сумеречное озарение. А ведь создатель и тут сделал заметку, противореча фразе «черно-белые полосы», он расставил аккуратные квадраты по радужной оболочке, что расплылась на весь глаз. Похожие на две шахматные доски, где проиграв — не означает, что дал слабину… не имеет значения цвет, лишь результат выигрыша, где черный квадрат не является точкой опоры для бед, а белый — не ошарашивающее счастье.
Гордый и спокойный зверь, умеющий передать всё, о чем забывают люди. Всем своим существованием он выражал простые секреты жизни.
— Тебе нужно возвращаться домой, — тихо прошептал он, чуть назад направляя большие уши с кисточками, — скоро будет гроза.
Зверь не открывал пасть, даже не искажал, как принято изображать говорящих животных в мультфильмах. Это был голос, который звучал в самом близком месте для любого живого создания — в голове. Девушка не хотела анализировать «откуда и как», она любовалась симбиозом грации с крепостью того, кто находился напротив. Ни страх, ни испуг не появились в ее зеленых глазах, наверное, мозг слишком слаб, чтоб сиюминутно осознавать происходящее.
В реальность постучало небо глухим раскатом грома вдалеке. Как и обещал, надвигается гроза, а это значит … Ева закрыла глаза, начиная отсчет «один, два, три, четыре…», на пятом зазвонил телефон, разрывая естественную тишину песней Мэнсона «Sweet Dreams», по нарастающей орал динамик. Это звонила мама, как и большинство других, она беспокоилась за свою дочь, хоть и доверяла. Непогода служила явным сигналом опасности, особенно гром, отсчет времени — это уже вошло в привычку.
— Да, мам.. да. Я в городе, да. Скоро приеду. Нет, не надо приносить зонт, все хорошо. — вкрадчиво говорила девушка, ища глазами своего фиолетового спасителя, который бесшумно исчез, как и появился.
По дороге домой посещали странные мысли, они буквально затаптывали, выбивая чечетку металлическими пластинами на каблуках, твердя о случайном стечении обстоятельств, о том, что никакого фиолетового кота не было, возможно даже, что это начальная стадия шизофрении из-за переизбытка фантазии — внутренний гугл не прекращал кликать на ссылки мозга, который не хотел верить в чудо природы.
Ева ехала, автоматически выруливая плохие участки дороги, треснувший асфальт проносился мимо глаз, казалось нереальным абсолютно все. Небо укрывалось темно-серыми тучами, ласточки надрывно кричали, опуская ниже свой полет, ветер приносил запах дождя… теплый нежный запах свежести. «Надо ускориться», — прошептала девушка, давя на кнопку скорости. Аккумулятор воинственно держался, отпустив только одно отделение на дисплее джойстика в никуда. Коляска чуть подпрыгнула на кочке и развив скорость, въехала в черту напряженного города. В этом месте, как всегда — уставшие люди, орущие дети, пустые глаза, мечтающие о лучшей жизни, которую видели по тв. Ничего нового. Будто проснулась, напряглись мышцы тела и заныла шея… от нее импульсивно разболелась голова. «Долбанное искривление», — выругалась Ева. Обычно ей было больно позвоночник, если перенервничает, а из-за сегодняшнего дня, прям грех было «нарушать традицию». Мышцы… Пусть они слабые, но при сильном напряжении, не правильно сдавливают позвонки, а те вереща, отдают ноющей болью. Получите, распишитесь.
И волнение было то ли от того, что чуть не осталась в развалинах того места, то ли переизбыток эмоций от внезапного нового знакомства. Оставалось совсем немного до дома, когда писклявый голос крикнул вслед что-то неприятное. Это явно адресовалось девушке: «Инвалидка свихнулась, смотри! Вся в черном, как смерть!» Уже много раз приписывали психологические болезни, проходящие мимо сверстники или даже сами родители тех, с кем дружила Ева.
Пусть лучше так, чем колющее под ногти кричалки о коляске, об ущербном положении… к тому же, черный цвет одежды и макияжа активно затыкал рты старушкам, которые мечтали пожалеть, словно отпевая молодость из-за инвалидности. Они тоже, наверное, думали о душевной надломленности, но не решались что-то озвучить. Лишь страх и непонимание, но не жалость… нет. Эта тварь хуже ненависти. Лучше быть для кого-то сатанистом, чем инвалидом.
Люди обожают ярлыки, в отличии от Евы, ведь она просто любила черный цвет и то, чем не принято интересоваться «хорошей» девочке. В ее случае это была не только любовь, но и броня в виде стиля от противных наигранных сожалений из чужих ртов, которые пытались посквернословить о своей «херовой жизни», будто девушка разделит их взгляд.
Зато с семьей повезло. Дома не было никаких разветвлений, никаких стереотипов, только гиперопека мелькала время от времени, но и это уже стало меньше посещать стены разума родных людей. Правда сегодня эта «особа» снова показала свои острые зубки, пытаясь впиться в личное пространство, когда девушка появилась на пороге, гиперопека вновь восседала рядом с одним из родителей.
Мама тревожно посмотрела, словно рентген, высветила непорядок состояния своего ребенка, но в ответ на множество вопросов получила лишь односложные фразы. Иногда, когда ты не можешь ходить, приходится отвечать на массу вопросов, не в состоянии свободно уйти в комнату, погрузившись в собственный мир. Порою это было на пользу, ибо, отвлекало от негатива, в другой же раз становилось еще хуже. Сейчас актуальным стал именно второй вариант.
— Мам, я устала… Хочу спать, только не думай, что заболела или что-то случилось. Просто погода, наверное — кивнула в сторону окна Ева.
И вот уже, проваливаясь в сон, улавливая неоклассику, что доносилась из неудобных, но нужных наушников, было принято решение отправиться в ту заброшку снова, поговорить со зверем и утвердить неуемный мозг в отсутствии шизофрении.
Утро ласково коснулось лица через неплотно зашторенные окна, оно ярко, приветливо целовало теплом лоб, опускаясь косой линией. Утыкать лицо в подушку, во избежание лишнего света, оказалось не приятным занятием, все же кислород важнее сна.
— Куда сегодня пойдешь? — спросила мама, готовя завтрак.
— Не знаю. Гулять буду, по городу. Может, до речки спущусь. — отводя глаза врала девушка. Она знала, что проронив хотя бы один намек на то место, где была, опека сорвалась бы с цепи и впилась в ногу, как назойливая маленькая собачонка. Это неприятно и до ужаса раздражающе.
— Хорошо. Одна? Я просто вчера видела Леру, она приехала из Челябинска на каникулы. Вы еще не виделись?
— Нет, мам. Я одна буду. Может, по дороге встречу кого-нибудь. — размышление на эту тему не вызвало особого восторга, ведь «кто-нибудь» мог нарушить планы на день. Не особо хотелось развивать волну непонимания, держась за ниточку чего-то общего, которое уже порядком стерлось из-за времени. В жизни девушки осталось только несколько людей, с кем можно поговорить, кто идет рядом, а не тянет за руку в непонятность… Но не сегодня.
Сегодня нужно сходить к фиолетовому чуду, «если это не твоя шиза», — перебил возмущением мозг.
К счастью, никто на по пути не встретился, лишь знакомый отца посигналил приветом, когда Ева выезжала из города. Люди из машин так странно смотрели на нее, наверное, необычно, что девушка на инвалидной коляске едет одна по дороге в сторону леса.
Действительно не логичная картина. Было интересно, что думали эти водители, глядя на происходящее? Правда некоторые взгляды начинали говорить сами за себя, фразы типа «Ты куда поперлась, девочка?», серьезные физиономии осуждающе смотрели, будто ругая «Тут же опасно!». Но музыка в телефоне, хорошая погода и боевое настроение — иммунитет ко всему вышеперечисленному.
Вдали показались развалины заброшки, хотелось быстрее туда добраться, что-то внутри говорило, что Он ждет.
И он правда ждал…
— Привееет! Ты где? Ты меня вчера спас, помог вернее, — не сильно крикнула Ева, стоя почти на том же месте. — Покажись, я не боюсь тебя… и меня не бойся.
— Зачем ты пришла опять сюда? — отдался эхом голос из темноты коридора, который вел в здание.
— Я к тебе пришла. Меня Ева зовут. А тебя? — девушка приблизилась к разрушенным ступенькам, ставшими похожи на пандус, который обычно ставят для отвода глаз в доступной среде. Она была уверенна, что представившись первой, контакт заладится непременно, культура общения предрасполагала к себе других.
— Фео я, — выглянула мордочка из дверного проема, смотря в ее сторону большими гипнотизирующими глазами. Зверю было так непривычно произносить свое имя вслух, потому что до этого момента никто подобным не интересовался. — Ты снова застряла что ли? — хмуро добавил, подозрительно прищурившись.
— Нет, я к тебе приехала. Спасибо еще раз. Ты тут живешь? — улыбнулась девушка.
— Я тут существую. Ведь всегда прятаться и бояться — это не жизнь. — вздохнул Фео и медленными шагами вышел из убежища, тревожа пыль, поднимавшуюся от его лап.
— Я тоже прячусь, — опустила голову Ева, — только это именно Я прячусь, а не тело. В темноте скрывая сущность свою, можно сохранить нервы. А ты правда настоящий? Нет, не пойми неправильно… Просто мне кажется, что я сплю. Или какое-то расстройство там… психологическое. — тараторила девушка, активно жестикулируя левой рукой. Она хотела еще что-то сказать, чтоб не обидеть фиолетовое чудо, как рука коснулась чего-то мягкого. Даже не успев опомниться, Фео подставил свою голову к руке Евы, зажмурив глаза. Он боялся, пульс участился до бешеного ритма… Но лучше так, чем умереть, не узнав тепло руки человека.
Теплая, мягкая шерсть кота, только длиннее, переходя от светлых тонов на темные, ощущался переход, будто разные виды шелка.
Ощущение невероятного восторга захлестнуло обоих, они сидели друг напротив друга, словно зеркало мира отражало эти сущности: две генетических ошибки природы, вмещающие в себя секрет мироздания, если узнать ближе.
— Значит, ты как я, Фео, — прошептала девушка, проводя рукой между больших ушей кота.
Он закрыл глаза от наслаждения, и первый раз в жизни замурчал. По атмосфере этой вибрации было похоже, будто ты сидишь возле костра под огромным ночным небом, на котором «пролит» млечный путь, будто самые яркие звезды могли издавать звук, космически-величественного спокойствия.
— Почему ты так быстро меня подпустил к себе? И почему ты тут прячешься? Идем со мной… — хоть Ева и знала заранее ответы, но все же озвучила, чтоб не путаться, не вязнуть в болоте под названием «Может быть».
Фео отшатнулся от руки и запрыгнул на высокий выступ возле ступенек. Он так быстро, бесшумно, грациозно двигался, что любая обычная кошка позавидовала бы, ведь это важные критерии в наборе для когтистого хищника.
— Видишь, в чем дело, — он величественно лег, складывая ровно массивные лапы, словно скульптура льва, которую ставят в подобных местах. — Я только там, где действительно нужен… Правда это не всегда хорошим заканчивается, — кот дернул левым ухом, оно было слегка порвано, в напоминании о той схватке. — Но ведь добро оно такое — не нужно ждать, что тебя будут любить и благодарить. Оно бескорыстно. — тон голоса был бархатный, и казалось, будто он сейчас слегка улыбнулся. — Когда я появляюсь, заведомо не знаю, как отнесутся ко мне люди. В основном они пугались. — замолчал кот, посмотрев в небо.
— Мне тоже трудно с людьми, — подхватила близкую для себя тему Ева. — Приходится настраиваться, как реагировать в той или иной ситуации, когда начинают спрашивать почему я… не такая, как они. Эти бесконечные вопросы: что с тобой случилось? можно ли исправить? и масса прочего. Всегда нужно знать ответы. А знаешь, что самое грустное? — вздохнула девушка.
— Что? — вопросительно повернулся кот, чуть прищурив глаза.
— А то, что я не хочу быть другой. Мне нравится мое тело, пусть оно немного … мутированное, но оно мое. Мне комфортно. Не хочу другой жизни, так как именно эта — моя.
— Наверное, у Вселенной свои планы на нас, раз мы появились на свет такими, — промурчал Фео, снова подняв мордочку вверх.
— Неужели только я тебя слышу… — Ева подъехала разрушенным ступеням, и на полувыдохе нелепо словно выдавила вопрос, который волновал все время, как начала осознавать, с чем она столкнулась. — Ты не хочешь домой?
— Хочу, — буркнул кот и поджал лапки. Сейчас Фео больше напоминал фиолетовое облако, которое спустилось на землю для того, чтоб встретиться именно с ней, с девочкой, почти потерявшуюся в лабиринтах мыслей, разбрасывая книги на разные темы, круша полки, выламывая дверь. Она искала себя, циклично балансируя между личными ощущениями и миром. Видимо, нашла…
Теперь каждый день, навещая своего друга, Ева стала обретать новые томики мудрости в библиотеку души.
Он научил ее рассматривать рисунки в трещинах старых стен, что пропитаны помощью и потерями, рождением и смертью. Научил чувствовать слова ветра, разговаривать с Небом, не бояться.
«Понимаешь, в чем секрет… если ты забудешь некоторые чувства в определенный момент, то их не станет. Бывает же такое… когда на душе так паршиво, а ты отвлекаешься… забываешь тот момент, очаг рождения тревожности. Становится здорово, правда? Так и ты, имей власть над своими чувствами, эмоциями, ведь это главное.», — размышлял большой фиолетовый кот, положив голову на колени девушки. А она … гладила между ушей, от переносицы вверх. Вслушиваясь, записывая в память каждое слово. В такие моменты мир размывал свои контуры предметов, оставляя гаммы красок, которые мелкой вибрацией от голоса зверя превращались в калейдоскоп. В этом мрачноватом месте было ярче, чем в каком-либо крутом помещении, что пестрит роскошью. Ведь рядом был спаситель — часть ее души.
— Фео, кто тебе дал имя? — спросила однажды Ева.. и он начал рассказ…
«Меня родили, как и всех обычных котят, мама облизывала заботливо шерсть, мурлыча о Богах, о доме, рассказывала, как выживать, охотиться. Никто из братьев и сестер не выжил в ту осень. Только я.
Когда открылись глаза, мама сказала, что я чудо природы. Знаешь, даже гордилась мной, ведь я так ловко ловил мышей. Еще любил играть с одуванчиками, пушистыми такими. Мне казалось, что они доносят до Неба мысли, улетая ввысь, словно письма. Иногда хотелось улететь с ними. Мама часто говорила, что я особенный… и, если станет совсем трудно, нужно помнить о доме. Он есть… где-то. «- Фео отвернулся и закрыл глаза, чуть опустив уши.
— Ну ты чего, — медленно подъехала к нему девушка, положив руку на холку.
— Фео назвала меня мама, когда мы сидели возле реки, а я усердно пытался поймать малька. В тот момент подъехали дети на велосипеде и схватили ее за хвост… бывают такие, знаешь, маленькие шакалы. Я превратился, когда услышал ее крики… — он замолчал, ощущалась тяжесть от напряжения данного разговора. Тут подходила фраза «Лезть под шкуру», неприятно и собеседнику, и рассказчику.
Наступал вечер, нужно было ехать домой, но внутри ликовали вопросы, топором прорубая здравый смысл. Динамило между «нужно уходить» и «нужно остаться», Господи, как Ева не любила это ощущение. Словно цепи оттаскивало в сторону дома, на каждом звене этой цепи выгравировано слово «Должна», хотелось их порвать. Наверное, в тот самый момент в ней что-то перевернулось, что действительно разрубило эти держатели свободы.
— Я останусь с тобой, — решительно выдохнула девушка, выключая телефон. — Написала им смс, что со мной все хорошо, но сегодня это «хорошо», будет вне дома, — она улыбнулась и убрала мобильный в бархатную сумочку. — Ну, веди меня, где можно заехать под крышу, — понимая, что такого в принципе не может тут быть, но вдруг… Не помешает убедиться.
— Спасибо тебе, — шепнул кот, задержавшись на минуту возле девушки. Он шел вперед, отшвыривая палки и кирпичи с дороги, предупреждая, где лучше проехать. Массивные лапы были сильны не по кошачьи, огромные булыжники разлетались в считанные секунды, медленно двигаясь в глубь темноты.
Чем больше времени проходило в этих развалинах, тем больше появлялось ощущение полета, хотелось раствориться в мрачной спокойной атмосфере, даже запах сырости не внушал отвращения. Колеса шуршали листвой и мелкими камушками, этот звук казался частью тела. Он отдавался по колесам в ноги, а это здорово, становишься частью мира, сплетаешься в симбиозе, пусть даже таким неидеальным способом.
Одна из лестниц на удивление оказалась похожа на кривой пандус: обрушенная и стертая, почти прямая, с легкой ребристой поверхностью. Такие обычно строят в городе, неумелые мужики, которых ругают матом недовольные колясочники. А тут — просто от времени образовался вход в здание, сейчас это как нельзя кстати.
— Тут аккуратней, — легким движением, словно в нем была невесомость, прыгнул Фео и оказался рядом. — Я с тобой, все в порядке. — кивнул он в сторону «стертых ступенек».
Видимость оставляла желать лучшего, ведь уже вечер, плюс само расположение оттенялось даже в солнечную погоду. Страх метался по комнате души, вопя про падение и невозможность подняться, он истерил про инвалидность, безрассудство, приплетая беспомощность. «Я рядом, даже если будешь падать, мои лапы поймают тебя.» — бархатным кляпом Фео заткнул страх девушки, делясь свей уверенностью. «Все будет хорошо», — наверное именно эти слова взрастили некий щит, а может, броню… от ненужных мыслей.
Джойстик плавно нагнулся вперед, коляска наклонилась, но вывезла на более ровную поверхность. «Блин, думала, что сейчас на бок рухну», — продвигаясь по коридору, поделилась впечатлениями Ева.
Фео молчал, иногда останавливаясь, прислушиваясь к громким звукам. Сдержанный и спокойный зверь, который может одним укусом перегрызть глотку любому, кто сделает плохо.
— Вот, тут я живу, — он зашел в небольшую комнатку, в которой на окнах были целы стекла, а на полу лежал матрас. Он был таким старым и затертым, синие полоски вдоль ассоциировались вовсе не с больницей, это были полосы тюрьмы. — Я закрою дверь. — тихо скрипнули половицы, глухой удар замкнул их в комнате… вдвоем.
Зверь лег на свое место, вытянувшись, словно домашний кот на подоконнике, радуясь солнцу.
— Ты говорил, что превращаешься… — Ева сидела возле окна, всматриваясь в картину ночных развалин.
— Да, я думал, что это пройдет, но эмоции сильнее меня. Абсолютно необычным создала природа, а может, это дар какой-то. Мое превращение происходит тогда, когда внутреннее море выходит из берегов, просыпается сила. Наверное, еще есть что-то, что я не успел познать в себе. Но кое-что даже удивило один раз… — кот встал, — Темно, правда? Смотри что покажу… иди сюда. — Фео аккуратно подвинул к себе осколок зеркала. Девушка старалась не всматриваться в него, ибо, суеверие перевешивало как ни крути.
Он тяжело вздохнул, пошуршал в уголке комнаты, чуть зарычал и повернулся. Из левой лапы капала голубая неоновая жидкость, она светилась, словно небесная лава, падала, освещая каждую трещинку в деревянном полу.
— Ева, иди ближе, — прошептал Фео, специально выпуская еще больше неона. — Смотри…
Из этой крохотной светящейся лужицы начал пробиваться небольшой росток, напоминающий цветок. Стебель утолщался, это растение набирало цвет на глазах, словно в кино с жанром фэнтази.
Фео подошел к коляске Евы и положил на колени голову, а девушка наблюдала за волшебством, не веря действительности. Из его голубой, словно летнее небо крови, вырос большой неоновый пион, освещая своим величием красоты половину комнаты. Кот закрыл глаза и промолвил: «Видишь? Жизнь прекрасна. Ведь где-то еще… ооочень далеко, расцветает нежный красивый цветок, чтоб умереть через час. Тут нет никакой логики и нет фразы «зачем я на этой планете», есть только действительность. Помни об этом.», — он прижался к девушке плотнее, — Не важно, что никто не видит или не понимает, проходя мимо, он просто есть и все.
Этот момент, словно сон, поглотил два существа, которых принял мир, но не принимали люди. Девушка гладила фиолетового кота, смотря, как переливается по лепесткам пиона нежный свет, словно роса, для которой не нужен внешний фактор для происхождения.
Ночь прошла мгновенно, так бывает, когда есть кто-то нужный рядом.
Ева не понимала откуда столько знаний у того, кто почти все время находится в развалинах, не выходя на территорию города или ближайшего поселка.
«У меня это в голове.» — отвечал Фео.
Он говорил о жизни, о людях, о тонком мире, который никто не видит кроме него. «Знаешь, мне иногда кажется, что я куда-то исчезаю..» — тихо промолвил он. «Мама говорила, что Фео переводится — Богом данный. Представляешь.», — вокруг стояла тишина, девушка чуть подъехала к подоконнику, где была выцарапана надпись «Лови потоки жизни, друг».
— А ты ловишь потоки жизни, — улыбнулась она, проводя пальцами по буквам.
— Это опасно, Ева… я должен кое-что договорить, — Фео сел прямо, расправив спину, поджав хвост. — Я монстр… нет, не перебивай. Когда поток жизни становится красным, как кровь, опасным… я становлюсь огромным зверем, не таким, как сейчас…
Дальше были рассказы о защите ребенка, мамы… даже щенка однажды притащил с перебитыми лапами, выхаживал его, он убежал, потому что так и не привык к яркой шерсти Фео, к глазам, что вводят в транс, когда долго смотришь в них.
«Я всего лишь хочу быть нужным.» — складывалось ощущение, будто он сейчас уронит несколько капель слез.
«Фео, я с тобой же, ну ты чего?», — обняла Ева. «Помни.. пока я нужен тебе, никто нас не разлучит. Просто помни это всегда, хорошо?», — глухо промолвил кот уткнувшись в живот девушки, он бы сейчас обнял, если бы мог.
Две ошибки природы… или чуда? Мутированные создания, которых обзывают люди, хотя унизить за «не такую» внешность, не прикоснувшись к удивительной, сказочной душе, что может заполнить пространство любого «пустого» человека. Ведь они нянчают эту пустоту, чтоб быть как все, бросаясь грязью, соскребая со дна своего существования, в итоге сами запачканные люди. И кто из них уродливее, сами понимаете…
Рассвет. Запели птицы, проснувшись от теплого, ласкового луча солнца. Ранним утром прохладная свежесть бодрит, постепенно переходя в меланхолию к полудню. Посидеть возле реки, слушая разговор небольших уютных волн. Или же просто расположиться на ступеньке родного дома, наблюдая, как мир приобретает удивительные краски нежности утреннего солнца. Ах, как же прекрасно жить тут, именно сейчас, чувствуя и понимая, какими драгоценными моментами наградила тебя Вселенная.
Настало время уходить домой, оставляя дивные ощущая в душе, успев запечатать в стеклянный колпак, словно роза у чудовища, которого полюбила красавица. Наверное, все смотрели этот милый мультфильм… Дальше будет почти, как в нем…
Ева вернулась домой. Скандал. Домашний арест. Две недели без него.
Волнение сотрясало солнечное сплетение, все чакры словно сжались и начали давить, скручивая все чувства разом.
Фео в это время сидел на крыше здания, всматриваясь вдаль, думая о теплом доме и о ней, той, кто смог приручить опасного неведомого зверя, словно домашнего кота. Он чувствовал, как стены вокруг сдавливают, ветер выдувал слова «иди к ней, ты должен идти к ней, спеши…», в сердце что-то ёкнуло… Ведь сегодня уже третья неделя, как девушка где-то там, в городе. Фео ощутил одиночество вдвойне — ее и свое, эти черные блестящие змеи обвивали сердце, переплетаясь, сильнее и сильнее, сжимает, будто сейчас вовсе раздавит, сломает на мелкие части…
Он покачал головой, будто пытаясь проснуться, и спрыгнул вниз, грациозно, ловко забираясь в разбитое окно лаборатории. По всюду стекла, колбы… идти было не больно, лапы огрубели за столько лет. Оставалось слоняться по разрушенной больнице и ждать. Вера сильнее отчаяния.
Через три дня, зашуршали колеса, послышался родной тихий звук коляски с электроприводом, Ева ехала быстро, не боясь столкновения, ведь за три месяца тут все стало таким знакомым, будто дома, где никогда не переставляют мебель.
«Фео!», — крикнула девушка, подъезжая к разрушенным ступеням.
Из коридора послышался какой-то шум, девушка не успела опомниться, как большое фиолетовое пятно преодолело все препятствия и оказалось возле ног девушки. Он смотрел в глаза, каждая клеточка его зрачков наполнялось светом спокойствия.
Теплые объятья и стук сердца, выбивающий истории жизни этой маленькой милой девушки, а ее белых волосах запуталось небо, оставив голубой след. Эти бледные мягкие руки, они не сильные, но самые нежные.
«Я так скучал», — прижался сильнее фиолетовый зверь.
А дальше, всё ровно и правильно, никаких запретов, звонков, никаких навязчивых людей и вопросов друзей. Никого, кроме этой красочной жизни, что принес кот цвета Вселенной.
Это была теплая осень, они гуляли, шурша листьями, говорили о Японии, о ее культуре, удивительной сакуре. Потом Фео рассказывал, как видел других существ, когда попытался найти дом, гуляя по внутреннему миру. Он говорил о лабиринтах и пространствах. С кем-то даже заводил там разговор, но они быстро уходили, потому что там нет места тому, кто не определился в душе, они называют их сломленными. В том измерении у сломленных черный обод над головой, метка такая.
Девушка внимательно вслушивалась, — «Знаешь, у меня есть свой мир. Он, как твоя комната, только в окне видно не деревья, а кислотно-зеленую Луну. Там есть зеленые мыши — мысли, что грызут пол — уверенности, а в дверь каждую субботу рвется одиночество, оно скребет с той стороны…Это жутко». — закончила Ева, опустив голову вниз, проводя пальцами по шрамам на запястье. «Ты тоже пыталась выпустить свои цветы?», — заметив это спросил Фео.
Разговор прервал громкий смех со стороны узкой дорожки, по шагам было слышно, что они направляются именно в сторону Евы и Фео. Он напрягся, не зная, что делать, оставаться тут или спрятаться, чтоб не было лишних криков. «Иди», — прошептала девушка. «Тебе надо уйти», а я вон там объеду и направлюсь домой.
«Я не могу тебя тут оставить», — сопротивлялся он.
Голоса перебивали друг друга разными эмоциональными тонами, внутри что-то сжалось. Фео понимал, что спрятаться сейчас невозможно для Евы, а проходимая тропа для колес шла прям навстречу, откуда доносились оживленные беседы. Они предвещали что-то не хорошее, словно гром с тяжелыми тучами, которые вызывали сильный ветер, рвущий все на пути.
Остаться… Защищать. Это даже не обговаривалось. За полгода девочка стала для него всем.
«Фео, они не станут тут долго сидеть, я просто проеду мимо и всё. Да не волнуйся. Вон, спрячься там, но будешь видеть, что происходит», — Ева развернулась к окнам, в которых виднелись нависающие куски штукатурки на потолке. «Не волнуйся.», — еще раз уверяла, проводя по холке и медленно поехала вперед.
Может быть, этот совет в какой-то мере был правильным, спокойствие передавалось через ее ладонь, сглаживая острые углы тревоги. Он закрыл глаза чуть опустив голову, улавливая ушами звук. «Я буду рядом», — тихо прошептал и резким прыжком исчез с поля зрения.
Толпа из 6-ти человек, парни от шестнадцати до восемнадцати лет. Живущие в бараке, который словно выплюнул город за свои пределы. Его населяли семьи, где пьянство и разбой — это привычное дело. Складывалось ощущение, что им терять уже нечего. Злые маленькие дети пропитывались каждым выдавленным матом, что извергали пьяные родственники.
Собираясь в компании, они напоминали свору собак.
Ева ехала вдоль стены, аккуратно, медленно подъезжая к не высоким силуэтам, они заметили девушку и развернулись к ней лицом.
— Че это ты тут делаешь? , — спросил парень в желтой футболке.
Девушка опешила, но ответила на автомате, — Гуляю.
— Ну-ну, гуляет она тут, — трое подошли ближе, перекрывая путь. Они были пьяны, сильно передавался запах спиртного, а по разговору было понятно, что что-то сейчас произойдет.
— Слышь, дай мне сюда свой телефон. — подбежал самый мелкий белобрысый и уставился на бархатную сумочку, которая висела спереди.
— Зачем? Он мне нужен. — испуганная, бегающим взглядом по земле, видя только ноги тех, кто стоит рядом. — Отпустите меня, нужно домой. — Ева попыталась поехать вперед, напролом… потому что больше ничего не оставалось делать. Наехав на чьи-то ноги, нажимая на пятую скорость, она вырвалась вперед, слыша в спину мат. Кто-то из них подбежал и ударил в плечо, «Ты офигела что ли, коза?». Он схватил за ручки коляски, пытаясь затормозить ее ход. Подбежали остальные. «Ты как себя ведешь, инвалидка?», — схватил за правую руку самый высокий, не давая дотянуться до джойстика. Слабые руки сейчас были так ни кстати. Она абсолютно беспомощна.
Но есть сила, что сопровождает каждого честного человека в благих делах, в защите.
Фиолетовый зверь выпрыгнул и встал за спиной Евы. Это не был тот кот, что рассказывал мудрые мысли, лежа на спине, не тот, кто грел колени девушки, прижимаясь сильнее в холодные вечера.
Фиолетовый цвет стал на тон темнее, холка вздыблена, острые лопатки выделялись словно два сломанных крыла. Он смотрел на них огромными глазами, сейчас в этих черных кубиках была спрятана сама бездна. Оскал, демонстрировал большие клыки, они спокойно переломят руки каждого из них.
Ева заплакала, закрывая глаза руками, которые отпустил от шока мелкий шакал.
«Пацаны, это все она!», — самый мелкий замахнулся на девушку, в ответ получая по лицу огромной когтистой лапой. Из разодранной щеки хлынула кровь.
Эти подростки превратились в тех, от кого однажды спасал Фео — они стали собаками.
Вокруг все слилось в хаотичную смену картинок. Крики, цвета, кровь… Никто не причинил ей вреда. Он оберегал, как мог… как мог.
Выстрел.
«Пацаны, убегаем!», — завизжал кто-то.
Пуля прошла в грудь зверя, заливая неоновым цветом траву.
Девушка кинулась к нему.
Фео дышал, поднимаясь на массивные лапы, которые то и дело подкашивались. оставляя след, подполз к девушке, положив так привычно голову на колени. «Я же сказал, что я рядом, ты чего плачешь», — прохрипел, переводя взгляд вверх.
«Ты только живи. Ладно? Не оставляй меня. Давай позвоним в скорую?», — обнимая, шептала девушка, «Там тебя вылечат. Все будет хорошо. А этих мразей посадят.», — она не переставала говорить.
А цветы прорастали по кровавой дорожке от зверя. Поднимаясь вверх, обретая силу…чтоб завянуть.
— Ева, тише… не надо никакой больницы, мы ведь сейчас в ней, — усмехнулся Фео, поджав ближе хвост. — Мое время пришло, моя девочка.- закрыл глаза, прижимаясь к груди.
Он вслушивался в стук ее сердца, ощущая, как наступает момент, когда приходит осознание, озарение.
— Фео, не покидай меня, — плакала девушка еще сильнее.
— Я обещал быть рядом с тобой. Буду. Ева, я нашел свой дом, — зверь лизнул ее руку. — Мой дом-это ты….
Нужно ли дальше описывать все сцены боли и воссоединения.
Нет.
Фео обрел свой дом в душе необычной девочки.
Ева изменилась, теперь с ней всегда тот, кто ловит зеленых мышей-мысли, чтоб они не прогрызали пол уверенности. Внутренний защитник, что мурлыча успокаивает в дни безысходности.
А на том месте, в развалинах, теперь густо цветут пионы необычного цвета.
Та шайка сильно получившая по заслугам: заштопанные лица и руки — никто не сказал правды, ибо, их состояние наркотического опьянения могло их погубить, пистолет выкинут в канаву.
Все, как обычно.
Но в уютном мире Евы обновление.
Теперь все будет хорошо.
Пока ты дышишь, я с тобой…
Когда перестанешь, я тоже последую за тобой.
Ведь я твой… ФЕОлетовый зверь.
Автор: Маргарита Химмель
Художник: Катерина Степ
