Тяжелый недуг не стал для нее приговором, несмотря на то, что она родилась в 70-е годы, когда от детей с ограниченными возможностями в школах шарахались, как от чумы. В шесть лет ей сделали операцию, и на первый звонок инвалидная коляска уже не понадобилась. В школьные годы отношение учителей и косые взгляды одноклассников только помогли Оле научиться по-взрослому смотреть на вещи: родители никогда не считали свою дочь неполноценной и привили ей вкус к жизни, упорство и терпение. Когда девочка с успехом закончила школу, встал вопрос о поступлении в вуз.
— Некоторое время я колебалась, — признается Ольга. — На одной чаше весов была никому не нужная жизнь, заключенная в четырех стенах. Без особых волнений, но и без будущего. На другой — сумасшедший риск и неизвестность. А получится ли? Ведь одно дело — мечты и красивые слова о независимости, и совсем другое — жизнь в крупном городе в одиночку. Я представила себя в первом и во втором случае и… поехала сдавать вступительные экзамены.
Вторая группа инвалидности не сыграла роли: Ольга и без того набрала проходной балл на бюджетное отделение. Дальше все складывалось благополучно: учеба на филологическом факультете УрГУ, жизнь в общежитии — не соскучишься! Но после получения диплома появилась проблема жилья. Семь лет девушка скиталась по съемным квартирам. Из-за отсутствия постоянной прописки заключать с ней трудовой договор работодатели не спешили. Не отказывали только детский приют, библиотеки, школа для слепых. За эти годы Ольга, кажется, обошла все инстанции: от депутатов городской Думы до уполномоченного по правам человека Свердловской области. Просила об одном: выделить комнату в общежитии как инвалиду и работнику бюджетной сферы. Но в ответ слышала, что у нее есть родители, а значит, есть кому позаботиться. Эпопея завершилась в 2006 году после очередного приема у министра. Ольга переехала в пансионат для инвалидов «7 ключей». Вот где жизнь никогда медом не покажется.
Устав этого «монастыря» заставляет задуматься: жители должны одеваться в то, что предполагает гособеспечение, и работать в самом пансионате. «Вакансии» специфичны: уборщица, санитарка, свинарь. По словам Ольги, от безысходности или от безделья постояльцы пьют горькую. В первый же день пребывания там ей заявили: «В пансионате одни — идиоты, другие — доживают». Ольга не вписалась в общую картину: постояльцы могли выходить за пределы интерната только с разрешения воспитателя, а она каждый день ездила на работу, имела много своей одежды, книги и компьютер. И главное — она была слишком образованной и свободолюбивой.
Но и это не все. В интернате она потеряла любимого человека. Сергей был слепым. Как и Ольга, закончил Уральский госуниверситет, писал научную работу в НИИ травматологии и ортопедии, сотрудничал с епархией, возил паломников в Израиль. Он стал жить в интернате, чтобы быть рядом с Ольгой. Они строили планы: найти возможность уехать из интерната и пожениться. Не случилось. В тридцать три года Сергей умер.
Год назад Ольга выиграла грант Международной программы стипендий. Сегодня она учится на втором курсе магистратуры факультета государственного управления МГУ им. Ломоносова.
Именно с высшим образованием многие инвалиды поначалу связывают свои главные надежды на будущее. Диплом престижного вуза кажется стопроцентным пропуском в желанную профессию, а следовательно, основой для полнокровной жизни. А некоторые ребята, отмечают специалисты, идут в институт лишь для того, чтобы доказать окружающим, и себе в первую очередь, что они «ничем не хуже здоровых». Получение диплома и работа по профессии для них — не стимул. Поступил и бросил учебу на 2-3 курсе — сегодня это становится тенденцией среди студентов с ограниченными физическими возможностями.
Как отмечает председатель Свердловского регионального отделения Всероссийского общества глухих Людмила Черемера, бывает и так, что и успешно отучившиеся в вузе ребята, увы, не могут найти работу.
— Показательный пример — Виктор из Серова, — рассказывает Людмила. — Прошлой весной он закончил МГТУ им. Баумана, вернулся на Урал и не смог трудоустроиться. Его не взяли на завод, потому что ему противопоказан шум, и он не понимает сурдоперевод. Говорить может, но не слышит…
По статистике, только четверть из инвалидов-выпускников вузов, кто обратился в службу занятости населения, нашли работу. По мнению Черемеры, если бы Виктор получил среднеспециальное образование, сейчас у него бы не было столь сложных проблем с трудоустройством.
Образование образованием, но характер физических патологий определяет способность к трудовой деятельности и условия, в которых человек сможет реализовать свои способности. Вот почему Минтруд РФ составил перечень приоритетных профессий рабочих и служащих для инвалидов. Однако и следование этому перечню вовсе не гаранитирует молодому человеку или девушке рабочего места и тем более — профессионального успеха.Тут, пожалуй, важнее — настойчивость и желание изменить судьбу, несмотря ни на что, жить на все сто. Ольга Грозных в этом смысле — достойный пример.
На практику университет направляет девушку в Департамент по делам инвалидов Минздравсоцразвития, там она и планирует остаться работать. А пока Ольга присматривает себе скутер для инвалидов: в Москве слишком высокие бордюры. И вопреки всем нормам английского языка переводит «invalid» как «в силе».
Комментарий
Екатерина Москалева, ведущий специалист отдела организации общественных, временных работ и трудоустройства граждан, испытывающих трудности в поиске работы, департамента государственной службы занятости населения Свердловской области:
— Подбор вакансий, которые бы удовлетворяли пожелания самого инвалида, — индивидуальная процедура. Специалисты центров занятости осуществляют ее с учетом профессиональных навыков безработного, квалификации и рекомендаций медико-социальной экспертизы. Важную роль здесь играет инициатива и настрой самого соискателя. Тем, у кого есть потребность в профессиональной самореализации и высокий уровень мотивации к поиску работы, предоставлено достаточно ресурсов: от услуг по профессиональной ориентации до материальной поддержки при создании своего бизнеса.
https://www.rg.ru/
