Инвалиду на костылях под силу ходить в горы, летать на параплане и совершать экстремальные морские походы.
56-летний Юрий Лишаев, у которого после травмы утрачена чувствительность в ногах от колен до ступней, прошел на каяке более 400 километров от Керчи до Севастополя, а перед выходом в море совершил полет на параплане.
— Седьмого июня исполнилось 18 лет с того дня, как я разбился, летая на парапанте (нечто среднее между парашютом и дельтапланом), — рассказывает известный альпинист-экстремал, инвалид первой группы 56-летний симферополец Юрий Лишаев. — В тот роковой день я участвовал в съемках фильма для передачи Юрия Сенкевича «Клуб кинопутешествий». В полете попал в мощный воздушный поток, который с большой силой бросил меня на скалу. От страшного удара очень сильно травмировался позвоночник. Мне удалили несколько межпозвонковых дисков и установили металлические скобы. Я не мог ни ходить, ни даже сидеть. Долгие месяцы провел в реабилитационном центре в Саках среди таких же, как я, лежачих больных-спинальников. Ходил под себя… Столько перестрадал, что злейшему врагу не пожелаешь. Думаю, не покончил с собой, потому что эта травма была у меня пятой и я уже переживал подобные крайне тяжелые ситуации.
Усилиями воли заставлял себя не впадать в депрессию. На занятия по восстановительной гимнастике являлся первым, покидал зал последним. Например, подъезжал на коляске к турнику и подтягивался с перерывами несчетное количество раз. Когда дома по вечерам включали телевизор, я просил жену и дочь поставить меня спиной к стене. Держась за мебель, стоя смотрел фильм. Руки немели от перенапряжения, я настолько уставал, что в конце почти не воспринимал содержание киноленты. То, что мне удалось вернуть способность ходить и вести полноценный образ жизни, считаю своей главной победой. Но полностью так и не восстановился — не чувствую поясницу и ног от колен до ступней. До сих пор пользуюсь подаренными некогда Сенкевичем двумя парами канадских костылей. Хотя одну пару порядком повредил — попал под камнепад. Ведь как только научился ходить, вновь начал взбираться по скалам, а затем еще и в пещеры спускаться. Теперь, правда, на ноги рассчитывать не приходится — карабкаюсь по отвесным стенам только за счет силы рук. Костыли в это время находятся за спиной.
«Рыбаки подарили мне два ведра крабов»
— Два года назад я попробовал пройти по морю на каяке — маленькой гребной лодке, которую придумали народы Севера, — говорит Юрий Лишаев. — И вот сейчас совершил свое первое морское путешествие — за 26 дней проплыл на каяке более 400 километров от Керчи до Севастополя. Посвятил поход спинальникам, которые так и остались прикованными к постели. Хочу, чтобы мой пример вдохновлял других инвалидов бороться за себя, не становиться затворниками. Ведь и они могут жить ярко и интересно.
Юрий стартовал на каяке из Керчи 9 мая. Первые четверо суток плавания лил дождь. Имевшиеся у него два комплекта одежды вымокли, высушить их было невозможно. Экстремал спасался от холода тем, что работал веслом словно заведенный.
— Я в кровь стер ладони, но и не думал устраивать передышку — просто стал брать весло так, чтобы оно меньше ранило поврежденные участки на руках, — продолжает Юрий. — А к концу плавания мои ладони покрылись панцирем из мозолей.
На пятые сутки ко мне присоединились два человека — съемочная группа из Москвы. Они делали фильм об этом походе и планировали до самого финиша идти на своем каяке. Но через несколько дней им пришлось пересесть на наземный транспорт — взятая в аренду лодка оказалась с трещиной.
На своем примере Юрий Лишаев доказывает, что инвалиду на костылях под силу ходить в горы, летать на параплане и совершать экстремальные морские походы
— В какую сумму обошелся ваш каяк?
— Больше тысячи евро. Деньги собрали члены клуба владельцев одной из японских марок автомобилей и просто пользователи интернета. Купили лодку французской фирмы, сделанную из отходов — пластик для нее изготовлен из использованных кульков и одноразовых бутылок.
Ночевал я на пляжах. Просыпался в полпятого утра, готовил завтрак на альпинистской газовой горелке и около шести отчаливал от берега. Греб до самого вечера без остановок. Не обедал — днем обходился одним апельсином и термосом чая. Всячески гнал мысли о еде, чтобы не возникало жгучего чувства голода. Вечером, добравшись до очередного пляжа, запаривал на ужин гречневую или овсяную кашу быстрого приготовления. Впрочем, иногда меня бесплатно кормили в ресторанах. А однажды рыбаки подарили два ведра крабов. В тот вечер со мной была съемочная группа, и мы за пару часов все оприходовали. Я съел не меньше тридцати штук. В результате моя пищеварительная система пришла в такое расстройство, что следующий день провел на берегу.
К сожалению, в Коктебеле, недалеко от Дома-музея Максимилиана Волошина, произошел инцидент, оставивший весьма неприятный осадок. Я тогда был один. Пристал к берегу, когда уже стемнело. Только начал обустраиваться на ночлег, как появились незваные гости — работники расположенного метрах в 150 ресторана. Ума не приложу, чем я, инвалид первой группы, на костылях, помешал их заведению. По-человечески им объяснял, что я путешественник, пришел на каяке, рано утром уйду. Но они, сославшись на приказ владельца ресторана, выгнали меня. Конечно, страшно расстроился, ругался, кричал, но что я мог сделать таким амбалам. Пришлось собираться в потемках и уходить. Добрался до частного пляжа и там заночевал.
«Теперь хочу пройти на каяке вдоль берегов Черного моря»
— А еще меня задержали пограничники на катере, когда я проплывал мимо дачи Михаила Горбачева (сейчас там, наверное, отдыхают другие руководители, но в народе эту дачу по-прежнему называют Горбачевской), — продолжает экстремал. — Они заявили мне, что все моряки знают: здесь плавать запрещено. Но я-то не моряк. А на карте эта зона никак не обозначена. Впрочем, я понимал, что место особое, удалился от берега километров на пять. Все равно заметили. Доставили на берег. Часа через три пограничники сказали, что я свободен и хотели отвезти меня в Балаклаву, но я взмолился, мол, сам на веслах должен всю дистанцию пройти. Попросил высадить в море за пределами запретной зоны. Просьбу уважили. К тому времени уже стемнело, а небо было ясное, в воде отражались луна, несметное количество звезд, волны отливали золотом.
В Балаклаву пришел глубокой ночью. Когда вытаскивал на берег каяк, меня, стоящего на костылях по пояс в воде, увидел какой-то человек, помог. Оказалось, что это охранник местного кафе. Мы с ним чуть ли не до рассвета проговорили, сидя у моря. Он необычайно начитанный, знает наизусть массу стихов. При этом некогда отсидел срок за воровство. Через пару дней после нашей встречи он разузнал номер моего мобильного. Позвонил, чтобы спросить, не забыл ли я или приехавшие ко мне утром знакомые барсетку с деньгами.
— Вам приходилось попадать в шторм?
— Неоднократно. Особенно досталось возле Медведь-горы: каяк через верх наполнился водой. При этом утонуть он не может, но становится неустойчивым. Но перевернулся я не там, а возле Феодосии. Вода была еще холодной, градусов 15, но из-за стресса я этого не чувствовал. Поверх одежды на мне был спасательный жилет, так что утонуть не боялся. А на груди висел мобильный, помещенный в специальный водонепроницаемый резиновый чехол. Еле забрался обратно в каяк. Вещи и документы лежали в закрытом отсеке, и это их спасало в подобных ситуациях. Я много раз во время плавания промокал до нитки, но даже намека на простуду не было.
Надеюсь, эта экспедиция станет началом серии моих дальних походов на каяке. Следующий планирую совершить вдоль берегов Черного моря. Кстати, я и увлечение полетами не забросил — как раз перед плаванием летал на параплане с мотором.
— А как вы познакомились со знаменитым советским путешественником и телеведущим Юрием Сенкевичем?
— Еще в 1970-е он снял фильм обо мне, ведь я был чуть ли не единственным в Советском Союзе альпинистом, который взбирался по отвесным скалам без страховки. Федерация альпинизма и скалолазания считала это хулиганством. Ее функционеры возмущались, хотя на моем счету было большое количество сложных восхождений. Например, без страховки я прошел стену Ягноб в Средней Азии высотой 1200 метров. Конфликт с федерацией обострился до того, что в 1980 году я сгоряча порвал удостоверение мастера спорта СССР. А Сенкевич меня поддерживал, снимал обо мне фильмы, мы с ним многие годы были друзьями. Хотя я разбился во время подготовки его передачи, претензий к съемочной группе не имею — виноват случай. Дату, когда это произошло, считаю своим вторым днем рождения. Друзья шутят, что 7 июня Фантик (это мое прозвище) достиг совершеннолетия.
https://fakty.ua/
