Центральная Беларусь. 80 километров на север от столицы – именно здесь расположена маленькая деревня — Вынішчы. В переводе с белорусского – “истреби!”. Причем именно в такой бескомпромиссной форме повелительного наклонения. Самое удивительное, что деревня получила это говорящее название всего несколько лет назад. Ранее здесь был колхоз “Красный борец”. По популярной в СССР традиции так же называли и населенный пункт. Но кто-то в административных кругах, видимо, решил, что пора положить конец красной навале и переименовать деревню в соответствии с реальной ситуацией. Так появились сначала Вынисцы, а затем в 2006 году Вынищи. Как своеобразный приказ высшим силам стереть с лица земли еще одну неприметную точку на карте со всеми ее незамысловатыми жителями.
В Вынищах живет 27-летняя Оля Зубович. Она – инвалид первой группы. У Оли спинно-мозговая грыжа и паралич нижних конечностей. Девушка ничего не чувствует ниже паха. Правая нога ее аномально деформирована. Левая отсутствует вовсе – ее ампутировали в прошлом году, чтобы спасти Оле жизнь. Практически от рождения она передвигается в инвалидной коляске, которая в последнее время приносит Оле одни страдания. Она почти не выходит из дома. Да и выходить здесь особо некуда – в деревне едва наберется с дюжину жилых дворов, а оставшиеся тут местные жители помнят еще похороны Иосифа Сталина.
Мы едем в Вынищи. Сначала на попутках по республиканской трассе, затем около 2-х километров пешком вдоль заброшенных, давно не паханных колхозных полей и ветхих коровников по узкой деревенской дороге. Местные жители крайне болезненно и агрессивно реагируют на фотоаппарат в руках моего коллеги:
— Чаго ты тут снiмаеш? Вунь, iдзi снiмi, как мы ў гаўне жывём, у гаўне кавыраемся! – кричит нам вслед немолодая и нетрезвая женщина, сидящая на автобусной остановке.
Двор и дом, в котором живет Оля, больше напоминают картинку из антиутопического романа: покосившийся забор, кое-как побеленный дом, полуразвалившееся подворье. Во дворе нас встретила приветливая, улыбающаяся женщина – Олина мама Мария. Нас пригласили внутрь. Я сделала шаг и остолбенела. Сидящая посреди коридора в инвалидном кресле, неестественно маленькая, искренне улыбающаяся девушка привела меня в состояние ступора и эмоционального тупика. Я не знала, что сказать, не знала, как правильно повести себя, чтобы расположить к себе человека, не напугать ее. В итоге просто малодушно опустила глаза. Оля заметила это – я поняла по интонации голоса. Но она не переставала улыбаться и протянула мне руку:
— Привет! Я Оля. Пошли в комнату?
Меня поразил Олин голос и ее дивная манера говорить, спокойно, с легким придыханием и короткими паузами, как будто ей сложно подобрать слова. А еще ее изумительная искренность и готовность рассказать обо всем на свете, даже о самом сокровенном. И я, совершенно незнакомый ей человек, была поражена, насколько легко она шла на контакт. Ибо по роду своей профессии я, скорее, привыкла к замкнутости, отчужденности и даже некоторой злобе в отношении журналистов со стороны подобных Оле людей.
– Вы спрашивайте, мне скрывать нечего. Тем более что редко когда удается поговорить с кем-то вживую. Все больше через интернет. Да и то барьер, знаете, какой чувствуется. Заметила тут одну странную вещь, что когда люди со мной общаются, получается, что, если не показывать свои фотографии, пишут. Как только покажешь — все, исчезают сразу все. Может, они чего-то боятся?.. А когда мне не пишут — и я не пишу. Потому что боюсь навязываться людям. Напишут – я отвечу. Молчат – я не обижаюсь, ведь каждый имеет своих тараканов в голове.
Каждый мой день начинается одинаково: просыпаюсь, включаю компьютер, пока он загружается, делаю себе кофе. Потом смотрю фильмы, редко читаю книги. Романы очень люблю детективные. Потому что мне кажется, что в них жизнь настоящая, интересная. У нас в деревне ничего не происходит – одна улица да несколько домов. Молодежи нет вообще, поговорить даже не с кем. Вот и живу в своем кино- и теперь еще интернет-мире. Хорошо, что хоть компьютер появился. Раньше вообще тоска была.
Зимой прошлого года Оля была на компьютерных курсах в Минске. Овладела несколькими программами для обработки фотографий и верстки. Научилась пользоваться интернетом. Вот только компьютер для Олиной семьи был непозволительной роскошью. И она решилась написать президенту.
– Мое письмо оказалось в Слуцком райисполкоме. Оттуда приехали представители и сказали маме, что могут помочь финансово. Я как раз в больнице лежала, мне ампутировали ногу. Предложили 300 тысяч, а остальное мы должны были собрать сами. Мама тогда сказала, что если мы всю сумму наберем, то и 300 тысяч где-то найдется. Они и уехали. А через некоторое время компьютер мне подарил член слуцкой организации “Белая Русь”. Я не помню его имени и фамилии. Теперь я почти полностью довольна.
— Почему почти?
— Знаете, мне очень хочется иметь коляску с моторчиком. Потому что по нашим улицам особо не наездишься на обыкновенной – дороги неровные, а у меня ручки слабенькие, сил иной раз не хватает несколько сот метров проехать. Поэтому так и сижу целыми днями дома. А если бы была коляска с моторчиком, я и по деревне могла бы ездить, и в Минск на курсы еще раз поехать, мне было бы намного удобнее. Но для нас это неподъемная сумма. Поэтому, наверное, мечта так и останется мечтой.
Как и любая девушка, Оля мечтает о семье и детях. Причем не усыновленных, а своих.
— На усыновление мне никто ребеночка не даст. А с врачом я говорила, и по-женски у меня все в порядке, поэтому хотелось бы попробовать самой. Риск, я знаю. Но мне очень хотелось бы стать мамой, чтобы жить нормальной жизнью, как все. Мы с Сергеем (Олин молодой человек. – Прим. авт.) это еще не обсуждали. Но я думаю, он будет не против.
С Сергеем Оля познакомилась в июле этого года через интернет. Они несколько дней переписывались, а потом Сергей приехал.
— Видел он меня, конечно. Я сначала боялась немного. Думала, что испугается. Но он, наоборот, кажется, еще сильнее любить стал. Очень тепло ко мне относится, заботливо. Звонит часто, а приезжает редко – работает сейчас в Узде. Я же с мужчинами вообще общаться не умею, у меня-то и не было никого. Поэтому боюсь, если честно, немного. Хотя мы с ним уже целовались. А дальше? Ой, даже не знаю (смеется. — Прим. авт.). Но врач разрешил, говорит, что я полноценная женщина, если говорить про строение. Ну вы понимаете… А Сережа не настаивает – он все понимает.
Оля религиозный человек, она христианка православного толка. Поэтому к своей жизни, инвалидности, да и вообще ко всему относится философски.
— К маме часто приходят подруги и говорят, мол, бедная девочка, как тебя Бог наказал. А я говорю, что меня Бог не наказал, что это моя судьба такая, а потому ее нужно принимать с покорностью. В Библии сказано, что Бог испытывает тех, кого больше всех любит. А потому я и радуюсь. Проснусь утром – солнышко светит, свежий воздух, новый день. Вот и радуюсь Божьей благодати. А как дальше будет? Как будет, так будет. Я не унываю и не отчаиваюсь. Потому что нужно любить жизнь такой, какая она есть. И жить одним днем, так, как будто он самый последний. И никогда не ругать судьбу, жизнь или Бога. Не жаловаться. Потому что от этого будет только хуже. И Бог может послать такую судьбу, которая будет еще хуже. Как говорят, своей злобой мы сами себя погубим. Поэтому просто любите друг друга и будьте счастливы. А я? Я счастлива каждое утро, когда Бог дает мне еще один новый день. Вот еще бы коляску с моторчиком для мобильности (смеется. — Прим. авт.), тогда можно сказать, что жизнь удалась.
После нашего разговора прошло уже несколько недель, а взгляд Оли Зубович, ее тихий, спокойный голос до сих пор живут в моей душе. Оля из тех людей, которые любят жизнь и умеют жить по-настоящему. У таких, как она, стоит учиться быть добрее, мудрее и терпимее. И, безусловно, внимательнее друг к другу. Может, тогда мы смогли бы изменить наш мир к лучшему.
Фото: Сергей Ягело
https://news.tut.by/society/320078.html
Если вы хотите помочь Ольге, вы можете перечислить средства на благотворительный счет, открытый в филиале № 615 ОАО «АСБ Беларусбанк» — Слуцк, ул. Чехова, 22. УНП 600121165, код банка 808.
Для перечислений средств в белорусских рублях: № 000031
(Транзитный счет № 3819382100005 — указывается только при переводе средств не из Беларусбанка или юрлицами)
Получатель: Петровская Мария Федоровна
Назначение платежа: для приобретения инвалидной коляски для Ольги Зубович
Для перечислений средств в долларах США: № 000074
(Транзитный счет 3819382101798 — указывается только при переводе средств не из Беларусбанка или юрлицами)
Получатель: Петровская Мария Федоровна
Назначение платежа: для приобретения инвалидной коляски для Ольги Зубович
Годом раньше журналисты газеты «Белорусская нива» были в гостя у Ольги Зубович
«Девочка проживет не больше трех дней»
Когда Оле при рождении поставили диагноз спинномозговая грыжа, мама не могла поверить. Как так? Ничем не отличающийся от остальных ребенок, веселый, улыбчивый, спокойный.
— Врачи сказали, что жить она будет не больше трех дней, — к горлу Марии Федоровны подкатывает комок. — Я пошла посмотреть на нее после родов: такая красивая, бодренькая. Не удержалась, расплакалась. Соседки успокаивали: «Чего ты, посмотри, какая прелестная девчушка!» Пережили мы и три дня, и семь, и до сих пор, слава Богу, все хорошо.
Но вот из больниц почти не вылезали. Пришлось переехать из городского поселка Новино Березинского района на Слутчину, к матери: за старшими детьми нужно было присматривать, кормить, в школу собирать, пока с Олей по врачам ездила. Тем более что шанс стать здоровой все-таки был.
— Когда нам исполнился годик, сказали, что можно удалить врожденную грыжу, — вспоминает Мария Федоровна. — Лежали в 5-й клинике, там есть Институт нейрохирургии. Знаете, мы ведь в деревне живем, что там знаешь о возможностях медицины. А тут профессор какой-то пришел и предупредил, что, если мы сделаем операцию, получим гидроцефалию: то есть сильно увеличится голова. Как сейчас помню его слова: «Вы знаете, мамаша, голова станет как цебор, и ребенок умрет». Хотя в то время (я потом уже узнала) в Москве при таком диагнозе делали шунтирование, вставляли в голову трубки, чтобы жидкость не скапливалась в голове и не раздувала ее, и выводили в желудок. Даже ребят видела после такой операции: все в порядке — живенькие-здоровенькие. А тогда после доводов профессора у меня все внутри оборвалось — ни за что не отдам свою дочурку!
Маленькая защитница
Впрочем, когда Оля была маленькой, мало кто замечал ее болезнь: в красивых нарядах, всегда веселая и не по годам общительная и остроумная девочка легко поддерживала взрослые разговоры и знакомилась с людьми. А однажды даже заступилась за маму.
— Мы как-то раз поездом возвращались из Мозыря домой. Ей тогда чуть больше пяти было, — улыбается, поглядывая на дочку, мама. — Проводник, который помогал нам усаживаться, возьми да и пристыди ее: «И не совестно тебе, такой большой девочке, у бабушки на руках сидеть?» А она ему так зло отвечает: «А это моя мама!» Мужчина сразу засмущался, неудобно, видно, стало. После приходил прощения просить, мы с ним долго тогда о жизни говорили.
«Мама привезет и за парту посадит»
Всего в детстве хватило: и с крыльца с ветерком прокатилась, и с дивана не раз падала, развлечения, пока мать на ферме от зари до зари работала, придумывала. Да и когда ее в город брала, не преминула случая расспросить у местных попутчиц в автобусе обо всем на свете. Впрочем, и сейчас старается быть в курсе всех деревенских новостей. Дома скучновато.
— До четвертого класса мама возила меня на велосипеде в Глинки в школу. Привезет, за парту посадит, там и сижу, — вспоминает девушка. — Обеды мне приносили, а на переменках я наблюдала, как девчонки резвились, в классики играли. Но все равно было интересно, весело. Мальчишки очень внимательно относились: портфель подавали, книжки доставали. А потом маме уже трудно стало меня возить, подросла, вот и перешла на домашнее обучение. Учителя приезжали ко мне, все предметы за базовую школу, кроме пения, прошла. Особенно готовилась к белорусскому языку, литературе и биологии. Это были мои любимые предметы. Очень нравится читать, особенно классиков — Коласа, Купалу, Богдановича. А вот у самой сочинять не получается. Видно, поэтическая стезя не для меня.
Четыре собаки и пять котов
Теперь Ольга больше времени проводит наедине: делает из бумаги лебедей. А скоро возьмется и за бисерное искусство, уже заказала книги для обучения.
— К обеду Инна — моя близкая подруга — приходит, и мы с ней сразу же на прогулку отправляемся. Сейчас меня трудно застать дома, — признается Ольга. — Но если холодно, то музыку слушаем или просто беседуем, новости обсудим, посмеемся.
В общем, скучать не приходится, тем более что у Оли большая семья: четверо братьев и сестра Юля.
— Младший Сережа (это мой двоюродный брат, которого мама взяла на воспитание) живет в Слуцке, но почти каждую субботу в Вынищи приезжает, Юля — в Мачулищах, но тоже часто гостит дома. Сергей в нашей же деревне живет, а Дима и Андрей — с нами, — объясняет девушка. — Так что есть кому помочь маме по дому, по хозяйству. Тем более что оно у нас немаленькое: три коровы (правда, одна еще телушка), свиньи, куры…
— Собака нас встречала, — говорю я.
— Подождите, всех по порядку, — останавливает меня Оля и продолжает перечислять: — Куры, индюки, четыре собаки и пять котов. Кажется, все!
— Зачем столько-то сторожей вам? — недоумеваю я.
— Мы же возле дороги живем, вот и приходят. Ну не выгонять же их? Жалко…
«Я почти каждый день плакала…»
Не так давно Оле отняли одну ногу. До сих пор она сама могла одеться и сесть в коляску. Теперь это сделать без мамы очень трудно. После того как девушка сломала ногу в бедре, образовался пролежень: нога стала непомерно расти, рана все не заживала. Инфекция дала осложнение, температура не сбивалась, не было аппетита.
— Мы поехали в больницу. Врач, осмотрев Ольгу, сказал, что ногу нужно ампутировать, иначе инфекция поразит организм, — говорит Мария Федоровна.
— Было очень-очень страшно, — дрожащим голосом вспоминает Ольга. — Я сильно переживала, почти каждый день плакала.
— И не из-за того, что ногу отнимут, — уточняет мама. — Боялись последствий: операция сложная. Но, слава Богу, все благополучно прошло, и рана быстро зажила.
Гонки на коляске
— Я же ведь, кроме Вынищей, нигде и не была: со Слуцком и Минском знакомилась из больничных окон, — призналась Оля. — По телевизору насмотрюсь-намечтаюсь, а потом сажусь в свою коляску и… гоню по деревне. Только вот у нас такие ямы попадаются, что не везде проедешь: катить очень трудно!
…Напоследок Ольга призналась, что очень любит петь. Когда была маленькой, с удовольствием исполняла свои любимые песни на новогоднем утреннике. А теперь все больше поет, когда одна. И еще девушка поделилась рецептом своего фирменного бисквитного угощения, которое накануне сделала с маминой помощью, пообещав к нашему следующему приезду придумать что-нибудь новенькое…
Надежда ЯНЧЕНКО, «БН»
